Тоомас Винт - Возвращение [романы, новеллы]

Когда Таавет увидел приоткрытую дверь с картинкой, на которой рыжеволосый мальчишка писал в горшок, то поначалу хотел пройти мимо, однако спустя мгновение, сообразив, чем занят мальчик, вошел. Навстречу ему ударил свежий порыв ветра, и странное чувство, будто он однажды уже побывал в этом помещении, заставило Таавета остановиться в дверях. В распахнутое окно глядело бледно-голубое небо. Словно опасаясь чего-то, Таавет сделал несколько нерешительных шагов вперед, затем подошел к окну и увидел покатую, выкрашенную в красный цвет жестяную крышу, двор, где между грязно-серых сугробов талого снега стояли мусорные баки, возвышалась груда ящиков, а на бельевой веревке висели затвердевшие на морозе простыни и голубые трусы. Он вылез в окно — жесть загромыхала, когда ноги коснулись ее, — и двинулся вниз по крыше, держась за край стены, доходившей до окна. Крыша обледенела и была скользкой, и лишь у водосточного желоба ноги обрели более прочную опору. Он перевел дыхание, в нескольких шагах от него оказалась железная лестница, он стал спускаться по ней на четвереньках и через десять секунд очутился на дворе. Здесь не было заметно ни малейшего движения, окна со спущенными шторами казались безжизненными. На какой-то миг он ощутил страх, ему казалось, что сейчас кто-то окликнет его сердито или с угрозой, но никто не окликнул, и тогда он почувствовал радость, словно мальчишка, совершивший смелый поступок. Быстрым шагом он направился к подворотне, у него даже мелькнула мысль, что уж теперь-то он не побоится признаться Марре в своих чувствах и все будет прекрасно, но когда он вышел через подворотню на городскую площадь, в его памяти вдруг всплыл недавний сон. Это была странная минута: он увидел перед своим мысленным взором бумагу с рядами строчек, мышь, бегущую по зеленому полу коридора, спуск во двор, и тут он вспомнил охвативший его во сне страх, что он совершил какую-то нелепую ошибку.

Городская площадь выглядела теперь иначе: безлюдности раннего утра как не бывало; площадь заполнили спешащие хозяйки, снующие средь толпы машины и молодые матери, катящие детские коляски. Таавет закурил сигарету, рассчитывая таким образом обрести покой и равновесие, дым проник в легкие, а оттуда на городскую площадь, однако облегчения это не принесло. Возможно, я ничего и не видел во сне и придумал этот сон сейчас, пробормотал он, возможно, то был не сон, а… Ему вспомнился случай из детства: он играл на полу веранды оловянными солдатиками, и вдруг непонятным образом исчез офицер в зеленом мундире и в фуражке с красивой золотой кокардой, он искал его повсюду, но так и не нашел. Когда спустя несколько дней он вынул из коробки свое войско, среди солдатиков оказался и тот самый офицер. Только тогда он понял, что пропажа ему приснилась, но картина, запечатлевшаяся в его памяти, — как он пытался отыскать офицера на залитом солнцем полу веранды, — врезалась ему в сознание как нечто реальное и зримое и еще даже сейчас стояла перед глазами.

Таавет дошел до середины площади, когда заметил на правой ее стороне автобусы, скрытые до этого момента голубовато-серым домом с конусообразной башней. Очевидно, там автобусная станция, подумал Таавет, а поблизости наверняка найдется какой-нибудь киоск, где можно будет купить поесть, подсказал ему его пустой желудок. Но там была всего лишь пивная будка, которую стеной окружала толпа любителей пива. Он стал разглядывать толпу и зеленую будку (странно, почему эти будки всегда красят не в какой-нибудь, а именно в зеленый цвет, и при этой мысли Таавета охватило чувство безысходности, отнимавшее всякое желание что-то делать или куда-то идти).

Навес, под которым он сел на скамейку, был продолжением похожей на барак автобусной станции; в течение нескольких минут он тупо смотрел, как люди входили в автобус или выходили и как наскучило им ожидание, и внезапно ему пришло в голову, что он забыл записную книжку дома. Словно кадр из фильма, перед глазами возникло, как он достает ее из портфеля, кладет на пианино и записная книжка в красной обложке остается лежать на черной полированной поверхности. На всякий случай он порылся в карманах и убедился, что красное на черном превратилось в стоп-кадр и изменить это можно будет, только когда он вернется домой, но самым прискорбным было то, что в записной книжке находился адрес Марре Вярихейн, не так давно полученный им от знакомого редактора молодежного журнала. Когда этот факт дошел до сознания Таавета и завладел его мыслями, он стал потерянно озираться вокруг, как бы ища помощи, но увидел лишь людей, которые с безразличными лицами сидели, стояли, ходили. Его охватила бессильная ярость, он мучительно пытался вспомнить, что же было написано на листке записной книжки, но перед глазами мелькали одни буквы и цифры, нацарапанные зеленым фломастером, и ни в какую не хотели принимать отчетливую форму. Впереди его ждал ничем не занятый день, и рассчитывать можно было только на счастливый случай — вдруг он встретит Марре на улице. Внезапно он почувствовал легкое прикосновение к плечу и услышал вопрос: