Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

Я никогда не отличалась умением ориентироваться – в любом смысле, а чертова природа обладает тем свойством, что она везде выглядит чертовски одинаково. Не было никаких удобных магазинов, или домов, или ориентиров, которые бы говорили о том, что я уже преодолела какую-то часть пути, прошла здесь дважды или иду по своим следам, продлевая свою пытку. Одни лишь деревья. И насекомые. А потом и летучие мыши. Я блуждала кругами, промерзая до самых костей, и боялась остаться там навсегда. Боялась никогда больше не увидеть маму, тем более что наше общее время уже было ограничено.

И тогда же я испытала свой первый приступ паники.

Заблудившись окончательно, я присела на корточки среди листьев, отчаянно глотая воздух и приказывая ногам работать. В конечном итоге они послушались, и я заплакала от облегчения. Не знаю, сколько мне понадобилось еще времени, чтобы вырваться из этого древесного ада и увидеть какой-то дом вдалеке. Несмотря на все уроки безопасности в школе, где нас убеждали, что не нужно подходить к незнакомцам, я поняла, что наилучший, если не единственный, шанс для меня – это попросить обитателей дома о помощи. Я мысленно приготовилась к тому, что меня, возможно, похитят и впоследствии, возможно, даже расчленят, но решила, что, по крайней мере, мне сначала разрешат позвонить домой, и это стоит того. Оказалось, что в этом доме жила наша учительница французского языка мадам Дина («Секс-машина» [18] Ее официальное прозвище. Никто не знает, откуда оно взялось, но оно было в рифму, а потому прилипло. Таков уж был фольклор учеников средней школы середины 1990-х, демонстрирующий степень их остроумия. Мадам Дина, скорее всего, была уроженкой Бейзингстоука и никогда не ступала на паром, курсирующий через Ла-Манш, и не садилась на поезд «Евростар». C’est la vie… ) вместе со своим мужем Клайвом. Они как раз играли в «Боггл» [19] Боггл ( англ . Boggle) – настольная игра по составлению слов, в которую играют обычно два человека. ( Прим. ред .) и очень удивились, когда в их выходящем на теплицу окне проявилось бледное как мел лицо ученицы. Они действительно разрешили мне позвонить по телефону домой и угостили мятным чаем, пока я ждала, когда меня заберут. Мама была вне себя от ярости – пребывала в той самой странной родительской злости в связи с «облегчением», с которой я сама познакомилась годы спустя. Из-за соплей и потрясения дар речи ко мне вернулся лишь через два часа. Но по крайней мере никто меня не убил.

С тех пор мы с природой и не ладим. Неудивительно, что слова Инге будто сковали мне льдом сердце.

– Посмотрите, кого я нашла, – громко говорит она, когда мы подходим к лагерю и застаем там Магнуса с Марго, соревнующихся, кто лучше потянется после пробежки. Увидев свою жену, он отпрыгивает от Марго, и его рука тут же ныряет в шаровары, чтобы быстро что-то поправить – как я подозреваю, небольшую эрекцию.

– Ты забыл продукты на первое время, – недовольным тоном обращается к нему Инге и добавляет: – Опять.

Мне становится как-то спокойнее на душе от мысли, что даже богини-амазонки бывают раздражены супругами. Или даже гневаются на них.

– Ну в любом случае вот они.

Инге отдает ему свой сверток и жестом показывает, что мы можем положить наши припасы.

– Пойду обратно, посмотрю, как там дети.

– Ладно, – бормочет Магнус со слегка пристыженным видом.

– О, у вас дети? – спрашивает Марго.

– Трое, – поднимает Инге бровь. – Магнус не говорил?

– Нет, не говорил, – качает головой Марго, не осознавая, что только усиливает неловкость ситуации.

Инге ничего не говорит, а лишь улыбается.

– И где они сейчас? – вырывается у меня. – Я имею в виду – дети.

– Гуляют где-то, – беззаботно машет рукой Инге, но, заметив, что мое лицо искажает нечто приближающееся к ужасу, добавляет: – Играют. Детям требуется определенная доля свободы. Мы называем это «здоровое пренебрежение».

В это мгновение раздается вопль, и в поле зрения появляется мини-викинг с соломенного цвета волосами. Магнус приседает, встречая его распростертыми объятиями, и подбрасывает его в воздух под громкий визг и заливистый смех.

– Осторожней, он ел ягоды, – начинает Инге, заметив перепачканные руки сына, но Магнус не обращает на нее внимания и снова подбрасывает ребенка в воздух, а потом переворачивает и держит за ноги.

– Магнус, смотри, он, наверное, слопал едва ли не больше своего веса, – снова предупреждает Инге. – Я бы на твоем месте…

Магнус по-прежнему не обращает на нее внимание, поэтому Инге поворачивается и уходит, бормоча себе под нос: «Раз, два, три…»