Евгений Водолазкин - Оправдание Острова

Мы не только мыслим – чувствуем одинаково. Мне кажется, что, если, вопреки нашей мечте, кто-то из нас уйдет раньше, оставшийся здесь послужит его глазами и ушами, так что ушедший из заоблачного своего места жительства будет по-прежнему видеть теплый летний день и задумчивое колебание трав.

В пятое лето Созонтова президентства в стране появились сейсмологи с Большой земли. Изучив Гору на Юге Острова, они объявили, что вулкан может проснуться. Сейсмологи обратились к жителям деревень, окружавших Гору, и призвали их, по возможности, найти себе другое место для проживания. Возможности такой у жителей, разумеется, не было.

Сообщение свое сейсмологи сделали на рассвете, когда покидали Гору, так что на новость о пробуждающемся вулкане окрестные жители должным образом не откликнулись, поскольку и сами тогда только пробуждались. В сущности, в словах сейсмологов не было ничего нового, поскольку предупреждения такого рода звучали на Острове и раньше. Сейсмологи же отбыли в восточном направлении для дальнейших исследований.

С сейсмологами этими возникла некая неясность. Одни говорили, что видели их в восточной части Острова, пустынной, равнинной и далекой от сейсмических угроз. Другие утверждали, что прибывшие вовсе не сейсмологи, а геологи, и что посещение Горы было лишь прикрытием для каких-то иных целей. Поскольку целей их назвать не мог никто, обвинение сочли бездоказательным и о сейсмологах забыли.

В лето шестое правления Созонта председатель Континентальной нефтяной компании Бранд купил у островного государства те самые земли, на которых ранее якобы были замечены сейсмологи. Куплены земли были за бесценок, и когда покупателя спросили, зачем ему эта пустыня, он ответил, что ищет уединения. И хотя означенный Бранд прежде не обнаруживал склонности к уединению, ответ вызвал уважение.

Бранд стал получать множество писем в поддержку. Нашлись благочестивые люди, выразившие готовность основать свои скиты в пределах дневного перехода от скита брата Бранда. С одной стороны, это было бы поддержкой пустынножителю, а с другой, ввиду удаленности новых скитов, не нарушило бы искомого им уединения. Были и те, кто предлагал пустыннику помощь в строительстве храма, поскольку даже отшельник нуждается в исповеди и причастии.

Выяснилось, однако, что приезжий пустынножитель ни в чем подобном не нуждался. Скит его оказался комплексом современных сооружений, предназначенных для добычи и гранения алмазов. Да и подвизался в нем не Бранд, а многочисленные работники алмазных приисков.

Покупка земли, а главное, ее обоснование стали серьезной ошибкой Бранда и Созонта, если, конечно, считать, что Созонт участвовал в принятии решения. То, что Бранд, оказывается, не стремился к уединению, почему-то особенно задело островитян. Может быть потому, что любой остров есть уединение, и подобного рода объяснения в таких местах принимают с особым сочувствием.

Бранд был по-настоящему обеспокоен, потому что через год на Острове должны были состояться очередные выборы Президента. Он попытался объявить слова об отшельничестве шуткой, но это только усугубило положение, поскольку на Острове такими вещами не шутили. Созонт же не объяснял ничего, и немногословие его достигло невиданных прежде пределов.

В положенное время на Острове началась предвыборная кампания. Главной соперницей Созонта неожиданно стала Варвара. Внешний враг, которого она увидела в иностранных компаниях, казался ей гораздо опаснее тех, кого она называла северными соседями . Перемена, произошедшая в Варваре, удивила и Север, и Юг, однако харизма ее была столь велика, что в своей правоте Варваре вскоре удалось убедить всех.

Когда же к Острову в очередной раз потянулись корабли, груженные портретами главного кандидата, в порту им не дали причалить. И хотя после долгих переговоров суда всё же причалили, никакого выигрыша для Созонта от этого не случилось: все его портреты оказались в руках сторонников Варвары. Как и предполагалось, они появились на самых видных местах, но вид их не доставил Созонту радости, поскольку представляли они собой разнообразные коллажи.

Так, из всех конных изображений кандидата был вырезан собственно кандидат, а его голова оказалась приклеена на место головы лошади. Приставленная к лошадиному туловищу, голова Созонта обрела и в самом деле несколько конский вид. Густая грива, мощная челюсть, а главное, обнаженные в улыбке крупные зубы не оставляли сомнений в истинном происхождении кандидата.