Тимур Ильясов - Обыкновенная трагедия

— Ну что вы, не плачьте, — с фальшивым участием произнес мужчина, — конечно, мы поможем. Разве мы все не должны помогать друг другу в сложное время, — он широко раскинул руки в стороны, и самодовольная улыбка расползлась узкими губами на его лице.

— Простите, — ответила мать, вытерев лицо скомканным платком и неловко спрятав его в кармане.

Мужчина торжественно достал с пола портфель, со стуком поставил его на стол, открыл с щелчком и выложил из него белый конверт. Потом осторожным движением передвинул конверт на середину стола и назвал сумму.

— Мы уверены, что вы оцените великодушие добрых людей помочь вам в вашей ситуации.

Женщины растерянно переглянулись.

— Послушайте, но этих денег мало, — изумленно ответила Мария, — посмотрите, сколько стоит терапия! Этого не хватит даже на две недели лечения! — девушка достала лист с расценками платного отделения, который получила от матери, и протянула его через стол мужчине.

Тот брезгливо посмотрел на лист и, не притронувшись к нему, продолжил.

— К сожалению это все, чем мы можем помочь. Если вы не заинтересованы в нашей помощи, то мы не будем настаивать, — он накрыл рукой конверт с деньгами и притянул к себе.

— Нет, мы возьмем, — вскрикнула мать, — дочь, что ты делаешь?!! Нам нужны эти деньги! — она рывком встала с места и потянулась к конверту. Но рука мужчины все еще прикрывала конверт.

— В наше время молодежь совсем не умеет себя вести, — театрально поучительно произнес мужчина, — хорошо, что есть старшее поколение, которое может научить их жизни.

— Да, вы правы. Простите мою дочь. Она хорошая девочка, только сильно расстроена, не знает что делает. Я возьму деньги.

— Замечательно. Раз мы покончили с этим, то осталась еще одна небольшая формальность, которую мы должны предварительно уладить. Тут у меня есть несколько бумаг. Ничего особенного. Только чтобы обезопасить уважаемых людей от глупых недоразумений. Вы их подпишите, и деньги ваши.

Он достал из портфеля несколько листков с напечатанным текстом и передал через стол женщине. Потом протянул пишущую ручку.

— Что это? — недоуменно спросила мать, близоруко щуря глаза на мелкий шрифт текста.

— Как я уже говорил, ничего особенного. Только ваше подтверждение, что вы никаких претензий ни к кому не имеете и признаете, что ваш сын сам выбежал под машину…

— Как же? Это же… — женщина удивленно взглянула на мужчину.

— Да. Именно так. А что вы думали? Получить деньги просто так?!! — лицо мужчины исказилось гримасой презрения, — если вы не согласны, я настаивать не буду, — он притянул конверт обратно к себе.

— Где мне подписать? — глухим голосом спросила женщина.

— Мама, нет! — Мария умоляюще посмотрела на мать в попытке остановить ее, но та, не оглядываюсь на дочь, торопливо подписала графы, указанные услужливо подпрыгнувшим к ней полицейским.

Когда все было готово, мужчина за столом с удовлетворением осмотрел подписанные листы, бережно сложил их в портфель и протянул конверт женщине.

— Вот ваши деньги. Можете пересчитать, — небрежно произнес мужчина, вставая со стола.

— Ну что вы, мы вам верим, — сдавленно ответила женщина, складывая конверт в сумку.

— Вот и хорошо, теперь можете идти.

Женщины, попрощавшись, вышли в коридор. За ними вышли мужчины, и, не оборачиваясь, пошли по коридору по направлению к выходу из здания. Высокий мужчина шел на этот раз впереди, а за ним едва успевал второй. Полицейский говорил что-то первому вдогонку, на что тот через плечо бросал короткие ответы. Потом они скрылись за поворотом коридора, оставив женщин одних. Мать и дочь, не говоря друг другу ни слова, прошли к кушетке возле кровати мальчика и сели. Мария чувствовала, как липкий ком подступил к горлу, голова окуталась туманом, а середке гулко билось, отдаваясь во всем теле. Словно в оцепенении она пыталась осознать то, что произошло. С одной стороны ей было невыносимо противно от себя самой, от матери, и мелкой продажной сделки, которую они только что совершили, отказавшись от справедливой борьбы за поруганное здоровье невинного мальчика. Но с другой стороны она признавала простую правоту матери получить помощь, столь нужную именно сейчас, и без промедления. Ее спутанные лихорадочные мысли прервал странный звук. Он исходил от матери, сидящей рядом. Женщина не плакала, а тихо и жалобно, по животному скулила, скорчив худое лицо в гримасу боли и отчаянья. Мария отстраненно смотрела на мать не в силах шелохнуться.