Тим Макхью - Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки

Все собаки на земле задают себе эти вопросы от начала времен, а поскольку мне, как и всякой собаке, попавшей в приют для бездомных животных, не суждено было заботиться о продолжении рода, то мой юный пытливый ум естественным образом обратился к подобным философским вопросам. К тому времени я уже понял, что природой во мне заложена страсть к бродяжничеству, но успокоиться на этом не мог. Мне было интересно, в чем именно корень этой природной предрасположенности. На протяжении последующих лет мне предстояло это узнать ценой целого ряда болезненных уроков.

Это произошло сразу же после того, как мне исполнилось два года. Большинство собак с гордостью рассказывают о том, как им удалось выжить, попав под машину. Но в моем случае гордиться особо нечем. Да, я действительно получил травму после столкновения с машиной из-за того, что выбежал на оживленную трассу, но если сказать, что меня сбила машина, это будет не совсем правда. Произошло вот что: Иван, в импульсивном стремлении защитить свою драгоценную Кристину, несся на бешеной скорости за оленем и врезался в боковую дверь машины, которая ехала в этот момент по дороге. Олень, конечно же, побежал дальше, целый и невредимый, чего нельзя сказать обо мне.

Это случилось во время одной из наших прогулок с Кристиной. Я помню, как остановился и начал пристально вглядываться в заросли кустов, а Кристина, решив, что мне нужно отлучиться по каким-то собачьим делам, спустила меня с поводка и разрешила идти. И я не то что побежал, а просто рванул прямиком в кусты, с рычанием преследуя затаившегося там зверя. Олень вылетел на тротуар и прямо на проезжую часть, чудом избежав столкновения с автобусом и еще одной машиной. А что было со мной, спросите вы? Как я уже сказал, мне не так сильно повезло. По всей видимости, я оставил довольно глубокую вмятину в боковой двери этого «вольво» и чуть не довел водителя до сердечного приступа. В результате столкновения я разбил себе голову, сильно рассек губу и сломал ногу. К счастью, я не лишился зубов, но, по словам моей семьи, этот несчастный случаи еще больше деформировал мою челюсть. Нога оказалась сломанной из-за того, что на нее наехало заднее колесо, и несколько недель мне пришлось провести в гипсе.

Благодаря этому происшествию я понял, что во мне природой заложена страсть к преследованию копытных животных, причем импульсивному, без единой мысли о последствиях.

«Что бы ни происходило, человек должен оставаться нонконформистом». Когда великий философ-трансценденталист Ральф Уолдо Эмерсон произносил эти мудрые слова, он, должно быть, имел в виду кого-то вроде меня. Эмерсон развил теорию о том, что за всеми нами следит некий космический прозрачный всевидящий глаз. Интересно, думал ли он о том, какая форма у той морды, на которой расположен небесный всевидящий глаз?

Я никогда не посещал специальную школу для собак: моя семья не доверяла государственным учреждениям, но верила в то, что разум лежит в основе всякого когнитивного развития. Благодаря этому я развивался свободно, без ущемления моей яркой индивидуальности.

Время от времени мы ходили гулять в парк, и там, пообщавшись с другими представителями собачьего мира, я узнал, что некоторые люди тренируют своих питомцев с помощью системы наказаний и поощрений, на основе принципа «стимул-реакция». Похожие методы используются в обычных человеческих школах, куда большинство родителей отправляют своих детей, и разрабатывались они такими учеными, как Скиннер [2] Беррес Фредерик Скиннер (1904–1990) — американский психолог, ярый приверженец бихевиоризма. и Павлов (этот русский не имеет никакого отношения к Толстому). Не буду отрицать, что некоторые из этих техник применялись и по отношению ко мне, но есть одна вещь, которую вы должны знать о собаках: вы можете научить нас делать что угодно за лакомый кусочек, однако это не значит, что мы тупо покорились диктатуре ученых в белых халатах.

Приведу наглядный пример: моя хорошая приятельница Диана (лучшая подруга Кристины, а для меня почти что няня) научила меня проходить между ног по «восьмерке», а после того, как я проделывал этот трюк, мне давали угощение. Я прекрасно понимал, что мной манипулируют и путем такого ненавязчивого принуждения приучают делать то, что им хочется. Однако, если взглянуть рационально: нет трюка — нет и угощения. Поэтому я все же предпочитал выполнять ожидаемые от меня действия. На первый взгляд, это вроде как подтверждает эксперимент Павлова, но поскольку я рассматривал себя как существо, наделенное свободой воли и способностью принимать независимые решения, тем самым определяя свою дальнейшую судьбу, — то эксперимент принимал совсем другой оборот.