Тим Макхью - Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки

История моего исчезновения началась с двойного мокко. В принципе, это мог быть и тройной американо — я уже не помню, что именно заказала Кристина. Все мои мысли были направлены на милую девушку по имени Джессика, которая работала в любимом кофейном фургончике Кристины и которая дала мне не одну, а целых две собачьих галеты. Протягивая мне печенье, она так очаровательно улыбнулась своей белоснежной улыбкой, что я готов был выпрыгнуть из машины прямо в ее объятья! Можете назвать это щенячьей влюбленностью, но я действительно почувствовал к ней ту самую идеальную любовь, которую Толстой описывает в своем потрясающем, хоть и спорном произведении «Крейцерова соната». Это была чистая, божественная любовь, выходящая за пределы физической плоти.

Я все время думал о Джессике. Каждый раз, когда мы с Кристиной проходили хотя бы в нескольких кварталах от ее кофейного фургончика, мой нос становился влажным, а во рту начинала выделяться слюна. Но я еще раз хочу напомнить, что это никак не связано с условными рефлексами. Да, я заляпываю слюной весь свой коврик на заднем сиденье машины — но это мой собственный выбор. Еще важно понимать, что мы — представители семейства собачьих — обладаем потрясающей способностью ориентироваться на местности. Об этом писали даже в «Невероятном путешествии» [4] Книга для детей, написанная Шейлой Бернфорд, в которой рассказывается о путешествии трех домашних животных (кота и двух собак) по диким лесам Канады в поисках своих хозяев. (Примеч. пер.) . Я бы нашел фургончик Джессики и с завязанным единственным глазом, но, как оказалось, этого не потребовалось.

В один прекрасный день моей второй зимы, когда уже зажила нога после столкновения с водительской дверцей «вольво», я учуял ее запах. Заметьте, это было не более чем легкое дуновение, но я уловил его даже несмотря на то, что нас разделяло около двух миль. Я уже говорил вам, какой острый у меня нюх, но на этот раз я сам удивился своим способностям. Среди всех запахов белок, собак, людей, оленей, медведей, кугуаров, скунсов и продуктов их жизнедеятельности, которые витали в воздухе, я различил ее запах. Джессика. Ее сладкий аромат отличался от запаха миллионов других женщин, включая Кристину. Словно в трансе, я встал и с удивлением обнаружил, что меня ничто не сдерживает: ни цепь, ни веревка. Кто-то забыл надеть на меня ошейник. И тут я перестал быть Иваном Хорошим — вместо него появился безымянный пес, вечный странник на этой земле, искатель истины, любви, чистоты и собачьих галет.

В это время члены моей семьи находились дома и обедали в компании друзей. Им было невдомек, что мои ноги как будто сами понесли меня напрямик через мокрые посадки, канавы с водой, частные дворы, дороги и тропинки. Я бежал к ней, навстречу своей божественной судьбе.

Не знаю, столько времени ушло на то, чтобы добраться до ее фургончика. Я вообще плохо помню это путешествие. Помню лишь звуки множества автомобильных гудков, а это значит, что я, должно быть, перебегал через проезжую часть. Когда я ее нашел, она уже закрывала магазин и собиралась домой.

— Иван, — сказала она, и ее голос прозвучал как звон ангельских колокольчиков, — что ты здесь делаешь?

Джессика, любовь всей моей жизни, я пришел подарить тебе вечное блаженство. Я готов идти за тобой на край света. Я не боюсь ничего, что может с нами случиться, ведь главное — это то, что мы вместе. Я стоял перед ней, дрожа всем телом и восхищенно любуясь ею своим единственным широко распахнутым глазом. Пока я ждал лакомства, из уголка моего рта начала медленно стекать струйка слюны.

— Иван, а куда делся твой ошейник? — со смехом спросила Джессика.

Ошейник? Какой еще ошейник? И что такое Иван? Это лишь имя, которым меня называют заботливые опекуны, — им еще предстоит узнать мою истинную сущность. Ведь на самом деле я вольный пес, представший перед лицом своей прекрасной возлюбленной — Джессики.

В тот момент я был самим Данте, стоящим в раю перед Беатриче, которая манит его пересечь бурлящие воды Леты и смыть тем самым все воспоминания о тьме и грехе. Я понимал, что, перейди я на тот берег, обратного пути уже не будет.

Джессика тем временем вынула из сумочки собачье печенье, и я аккуратно принял угощение из ее тонких пальцев. Стараясь не чавкать, я чинно прожевал его и проглотил, подавив отрыжку. Она достала из сумочки еще одно печенье, но на этот раз я буквально выхватил его у нее из рук и проглотил мгновенно.