Таня Фрей - Хранители. Посвящаемая

— И всё-таки: что ты здесь делаешь?

— Работаю, разве не видно? — он усмехнулся и отвлёкся от экрана. — Ну да, скорее, дежурю. Меня приписали сюда вчера. До этого я работал в немного… других сферах.

— Приписали? — переспросила Сандра. — Кто?

— Госпожа Президент.

Прямо-таки госпожа, саркастически подумала девушка. Подобные формы обращения её забавляли сильнее, чем слова, выдумываемые маленькими детьми, которые ещё только начинают познавать мир.

— На церемонии говорилось о двадцати Сотрудниках. Это правда?

Кастор с сомнением огляделся.

— Не хочу показаться мелочным, но… — он снова осмотрелся, словно боясь допустить ошибку. — Если мне ещё не отказывает рассудок, то со мной здесь Сотрудников девятнадцать.

— Оу, — Сандра огорчённо выпятила нижнюю губу. На самом деле, огорчена она не была ни капельки. Но поддержать беседу было необходимо. Просто она не знала, с кем ещё здесь могла поговорить.

Проходившие мимо Сотрудники как-то странно на неё покосились, отчего она почувствовала себя сразу неуютно и как будто не в своей тарелке.

— Чего они косятся? — буркнула она. Кастор посмотрел на них.

— А. Не обращай внимания, — посоветовал он и подошёл к ячейкам.

Но не обращать внимания не было так просто, как казалось на словах. Сандра буквально чувствовала, как её насквозь прожигают сомнительными взглядами. Но, видимо, понять причину их возникновения было невозможно. Не сегодня.

Девушка посмотрела на знакомого Сотрудника. Он тем временем вытащил небольшой ящичек и стал рыться в нём, словно пытаясь что-то отыскать. При этом выглядело это так, будто он усердно работал. Да и так и было на самом деле. Он вообще оказался первым работающим человеком, которого она здесь увидела, и это понемногу ослабляло существовавшие сомнения, потому что раз работает Кастор, значит, работают и другие, и вряд ли во вред, зато почти наверняка — во благо.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась Сандра.

— Кажется, один комплект не туда попал, — деловито сообщил он в ответ. Потом выудил из ящичка тонкую полупрозрачную пластинку, сдул с неё невидимые пылинки и убрал ящичек на место. Потом достал соседний ящик и убрал пластинку туда. Девушка завороженно наблюдала за этим действом, ежесекундно напоминая себе о том, что на этих пластинках находятся человеческие мысли.

Уму непостижимо.

— А что должна делать я, если всю работу выполняешь ты и твои коллеги?

Кастор посмотрел на неё, потом в раздумьях почесал затылок.

— Надзирать за мной, — наконец, сказал он.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, то ты тут одна из главных. Наряду с Альфредом. Вы тут Хранилищем управляете. А мы так, приписаны сюда или на постоянную службу, или на временную, как я. Ничего необычного.

Он пожал плечами, грустно улыбнувшись, и уже собирался отойти к другим стеллажам.

И тут Сандра рассмеялась. На ровном месте. Получается, всё это время им, людям, врали? Никто не знал о том, что правосудие вершилось отнюдь не на небесах, а здесь, вдали от чужих глаз! Что не было никакого разума, а может, не было и душ; были лишь игрушки в руках Хранителей. Не было богов, которые решают всё за людей, вернее, были, но этими богами являлись люди.

Весь мир, который она видела до этого предстал перед ней пеленой лжи, и сейчас с неё будто стянули покрывало, протёрли глаза да ещё и очки дали, чтобы лучше видеть.

Кастор смотрел на неё с недоумением. Ну конечно, куда уж ему понять её. Они ведь разные. Из разных миров. Он, на это Сандра готова была оставить всё, что угодно, видел в своей работе единственный способ существования. А она же свою новую работу заранее терпеть не могла. Потому что не могла позволить себе вторгаться в личное пространство человечества. Как бы это ни было любопытно и, может, даже интересно.

— Может, водички принести? — осторожно поинтересовался Кастор.

Сандра резко покачала головой. Вот водички точно было не надо.

— Просто это всё… — она не договорила, не найдя нужных слов. — Абсурд… Слишком… Просто… Смешно…

Постепенно внезапное веселье переросло в отчаяние на грани гнева, и на глазах выступили слёзы. Нет, только не это, только не сейчас. Ещё не хватало показать себя слабой. Она быстро проморгала, закинув голову назад и зажмурившись, но через секунду почувствовала, что одна слезинка предательски скатилась по щеке.

Хотя никакого веселья у неё не было. Не весельем этот смех был вызван. Так люди смеются лишь тогда, когда им очень больно. И ей было больно, потому что она шо сих пор не смирилась с тем, что её окружало. Хотя она и пыталась.