Салли Николс - На что способна умница

«Только дай мне знать, мама, — пообещай!» — писала Мэй, и мать обещала.

Но ни одной телеграммы Мэй так и не получила.

А потом конференция закончилась, но на нее никто так и не попал.

Землянка в темноте

ФРОНТ

Где-то во Франции

Дорогая Ивлин,

я пишу тебе эти строки ПОД ОБСТРЕЛОМ. Другие солдаты, может, и лишаются чувств, или дрожат, или потрясают пулеметами. НО НЕ Я. Я сижу за шатким столиком, придвинув лампу как можно ближе, и спокойно пишу тебе любовное послание. «Из крутого же теста сделан этот Эдвард Моран!» — несомненно, воскликнешь ты. Думаю, ты ни малейшего понятия не имела о том, за какого бравого молодца согласилась выйти замуж. Ну что ж, откровенно говоря, и я не представлял, кто я такой на самом деле. Видимо, вся брань, которой я наслушался, пока проходил военную подготовку, пошла мне на пользу.

Господи! Этот упал совсем близко — чудом пронесло. Падая, они издают жуткий грохот, земля трясется, все взлетает в воздух, и приходится крепко держать чернильницу и лампу, чтобы не устроить пожар. Вообще-то это здорово будоражит — наконец-то очутиться в самой гуще событий, да еще после того, как столько времени маялся где-то с краю. Напоминает то время, когда мне в школе наконец разрешили взять в руки биту после двух семестров, проведенных на скамейке запасных. Я так нервничал, что запулил мяч высоко в воздух, он шлепнулся прямо в руки игрока, защищающего калитку, этим и закончилась моя блистательная карьера в крикете.

Спасибо за шоколад и шлепанцы — они вызвали бурю восторгов! Прилагаю рисунок: на нем я стою на защите линии фронта, обутый в самые изысканные шлепанцы по эту сторону от Парижа.

Меня зовут — пора идти.

В мае война неожиданно подошла к порогу Суонкоттов.

С начала 1915 года газеты только и писали, что о новых подводных лодках. Не довольствуясь обстрелом военных кораблей, подводные лодки начали нападать на торговые, перевозящие продукты и другие грузы для Великобритании. Все в Попларе соглашались, что ничего другого от немцев ждать и не следовало. Но Мэй возражала, что мы на Адриатике поступаем точно так же и чем же лучше военно-морская кампания, цель которой — голод гражданского населения Германии?

Мэй приобрела досадную привычку всплывать в памяти Нелл, когда та совсем не ждала ее.

О потоплении «Лузитании» Нелл услышала от коллеги. На заводе, где делали бутылки, она уработалась за день сильнее, чем за целую неделю, и, как остальные девчонки, теперь собиралась домой. На улицы как раз вышли газетчики с поздними выпусками. В коридоре появилась женщина-мастер с газетой в руках.

— Слышали новость? — спросила она.

Ее сразу обступили со всех сторон. «Германские пираты обстреляли торпедами „Лузитанию“», — гласил заголовок. Пассажирское судно. Даже не британское — лайнер нейтральной Америки. Без предупреждения атакованный вражеской субмариной.

— Говорят, тысяча человек погибла! — сказала мастер.

Тысяча. Девчонки замерли: это было уму непостижимо. Словно новый «Титаник», только на этот раз погибший по вине людей. Война. Нелл как наяву услышала голос Мэй: «Ну теперь-то ты видишь, какой ужас эта война?»

Но заводские девчонки рассуждали иначе.

— Стыд и срам, вот что это такое! — заявила Бетти, работавшая рядом с Нелл. — Как можно торпедировать пассажирский корабль? С женщинами и детьми на борту?

— Вот такие они, эти боши [17] Бош ( фр. boche ) — так французы презрительно называли немцев, особенно популярным становилось слово во время военных конфликтов. ! — с яростью, изумившей Нелл, откликнулась другая девчонка. — Им плевать на людей — лишь бы выиграть войну. Все они одинаковы. Надо показать им, что мы такого не потерпим, вот и все!

Голос Мэй в голове Нелл спросил, каким образом клятвы вести войну «до последнего солдата», по заявлению британского правительства, свидетельствуют о стремлении беречь человеческие жизни. Нелл подумала, что уж на этот раз Мэй не права: одно дело — стрелять торпедами в судно с женщинами и детьми, и совсем другое — убивать солдат, которые ведь тоже пытаются убить тебя, и все равно слова заводских девчонок неприятно поразили ее.

— Далеко не все немцы одинаковы, — осторожно заметила она, думая о Мэй.

Но ее не слушали.

— Они не то что мы, — решительно заявляла работница. — Их не растили в цивилизованном обществе, как наше.

Возвращаясь домой, Нелл наслушалась на Кони-лейн куда более кровожадных высказываний. Как и следовало ожидать, ее мать восклицала: «Как не стыдно!» и «Бедные детишки!» Но под влиянием мисс Панкхёрст и, возможно, выпусков «Женского дредноута», которые Нелл таскала домой, о немцах она почти не упоминала.