Ребекка Серл - Популярна и влюблена

Оборачиваясь, я машу ей, а когда открываю дверь, слышу знакомый звон колокольчиков.

Сегодня четверг, а это значит, что все в школе. Я решаю не гулять рядом со своей старой школой – слишком угнетает, – и вместо этого иду туда, где точно смогу забиться в уголок и исчезнуть.

Я толкаю двойные двери Powell’s и поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Сценарии у них слева, в конце зала. Они разложены стопками в алфавитном порядке по названиям фильмов, я провожу рукой вдоль рядов и останавливаюсь на букве «П». У них здесь есть оригинальный сценарий «Поющих под дождем». Я читала его раз десять, но всё до отъезда. И последний раз, когда я слушала песни, был перед моими пробами. Я беру сценарий с полки и сажусь спиной к стопкам, прижав колени к груди.

Некоторое время я просто сижу и читаю. Мне так приятно снова оказаться здесь. Сколько вечеров я провела в этом магазине за чтением? Единственная разница в том, что сейчас здесь не появятся Кассандра и Джейк и что я не погружена в домашнюю работу по математике. Вместо этого у меня в голове крутится один и тот же вопрос. Он словно признание, оставленное самолетом в небе. « Ты готова? – вот как он звучит. – Это то, чего ты хочешь?»

И мне кажется, я знаю ответ. Все это время знала. Просто боялась потерять что-то, сделав выбор. Мы скоро встретимся, и я должна буду сказать Райнеру, что не могу на это пойти. Возможно, если бы мы не были кинозвездами, если бы мы не должны были демонстрировать себя всему миру, все было бы иначе. Но я пока не думаю, что могу сделать этот выбор. Я не думаю, что готова отказаться от одного в пользу другого.

Когда я прихожу домой, Аннабель и моей сестры нет, но машина мамы припаркована во дворе. Странно. Она никогда не берет отгул в школе и даже не уходит раньше. Мне кажется, она пропустила только два дня за всю свою карьеру. Первый – когда мы четверо заболели ветрянкой. Я тогда была еще ребенком. Этот день вошел в историю нашей семьи. Второй – когда родилась Аннабель.

– Мам? – Я кладу сумку на стол и поднимаюсь наверх, перепрыгивая через ступеньки.

Я обнаруживаю маму в ее комнате, она сидит на краю кровати со свитером в руках.

– Мам?

– Привет, милая. – Она смотрит на меня так, будто совсем не удивлена моему приходу, а возможно, даже ждала меня.

– Э-э, привет. А как же школа?

Она пожимает плечами.

– Я отпросилась с работы. Подумала, может, мы проведем время вместе.

– Прости, – говорю я. Я смотрю на свой свитер. – Я не знала.

Она кивает.

– Иди сюда, – произносит она.

Я медленно подхожу к кровати и сажусь рядом с ней.

– Мы давно не разговаривали наедине. – Она вздыхает и качает головой. – На самом деле, я не уверена, что вообще когда-то разговаривали.

– О чем ты?

Она смотрит на меня. Глаза у нее грустные. Усталые.

– К тому времени, как ты появилась, у нас уже была большая семья. Я всегда думала, что эта фишка с актерством была моей виной, и причина в том, что мы не уделяли тебе достаточно внимания.

Я чувствую, как мой пульс учащается. Просыпается злость.

– Это не фишка , – говорю я. – Это теперь моя жизнь.

– Я знаю, милая, – отвечает она. – Это то, что я и пытаюсь тебе сказать. Эта мечта…

– Это не просто эпизод моей жизни, – говорю я. – Я не собираюсь променять это на что-то другое, как сделала ты.

Моя мама смотрит на меня с болью в глазах.

– Ты действительно так думаешь?

– Я видела стопку твоих билетов и программок, – говорю я ей. – Я знаю, чего ты желала.

Она смотрит на меня искоса, а затем встает. Подходит к шкатулке и открывает крышку. Она вытаскивает конверт, тот, которого я касалась уже десятки раз. Пожелтевший сверху и обтрепавшийся сбоку.

Она возвращается, садится рядом со мной на кровати и открывает его. Достает билет на «Волосы» и протягивает мне.

– Самый первый спектакль, на котором я побывала, – говорит мама. – Мы с подругами пробрались в конец зала и простояли все выступление. Билет я нашла на полу и сохранила его.

Она достает второй билет. «Вестсайдская история». Она улыбается.

– Первое представление, на которое меня сводил твой отец. Это было наше третье свидание. И тогда мы впервые поцеловались.

Третий.

– На этой постановке я была в ту ночь, когда родился Том. Когда у меня отошли воды, твой отец хотел уйти, не дождавшись второго акта, но я настояла на том, что ребенок подождет.

Она протягивает мне билет за билетом: дни рождения и годовщины, а один раз – обычный летний вечер.