Александр Оберемок - Сухая ветка

— Загораешь, Марк? А это кто — твоя подружка? Ух ты, какая красавица!

Марк неуверенно шарил руками вокруг, чувствуя холодок вверху живота — явный признак надвигающейся беды.

— Девушка, пойдёмте с нами купаться! — Пьяные голоса были знакомы, но разглядеть сквозь пелену тумана хотя бы что-нибудь не удавалось — без очков Марк был абсолютно беспомощен.

— Мы уже скоро уходим, — голос Клары звучал спокойно.

— Какая невоспитанная девушка, — у пьяных, видимо, имелись собственные представления о воспитанности. — Девушка, а почему вы нам так грубо отвечаете?

— По-моему, грублю здесь не я, — парировала Клара.

— А кто? — и через секунду — Марк! Ах ты, грубиян!

Марк, справившийся с поисками, торопливо цеплял сопротивляющиеся дужки очков за уши. Занятый этим, он не успел уловить смысл сказанного, но, услышав своё имя, поспешил натянуто улыбнуться. Со стороны он выглядел довольно глупо.

Пьяных было двое, тощий и коренастый. Марк знал их в лицо, но не помнил имён. Ранее он никогда с ними не общался, хотя непременно кивал головой при встрече. Их развязное поведение было неприятно Марку, но это никак не отражалось ни на его лице, ни в его действиях. Собственно, и действий никаких не было — он всё сидел на сбившемся покрывале и продолжал улыбаться. Клара приподнялась и надела солнцезащитные очки. Тем временем пьяные сбросили с себя одежду, и тощий присел рядом с Кларой и положил ей руку на плечо, уговаривая идти купаться. Клара отвела его руку, встала и начала укладывать вещи.

Коренастый обнял Клару сзади и потащил к реке. Она оттолкнула его и, гневно взглянув на Марка, потянула покрывало, на котором он сидел. Марк должен был встать, но он всё же сидел на месте, тупо глядя на Клару. Спустя несколько секунд он вскочил, но глупая сцена с его участием не прошла незамеченной, и довольные зрители громко засмеялись…

Возвращались молча. У Марка звенело в голове — то ли от жары, то ли от злости на пьяных и на себя. Позже в его памяти часто всплывал этот день — ярким, душным и болезненным видением. Он ненавидел себя за проявленную трусость и нередко проживал всё заново, словно вспоминая — вот он подходит к тощему и, не говоря ни слова, бьёт его кулаком в лицо, отчего соперник падает в воду. На Марка нападает второй враг, но получает удар ногой в живот, сгибается, и Марк бьёт его коленом в лицо. Ещё удар — и противник падает в реку, увлекая за собой начавшего было выходить из воды тощего. Марк Победоносный обнимает Клару и… Дальше возможны несколько вариантов воспоминаний.

Но ничего подобного память всё же не сохранила. Марк ещё в тот день понял, что всю жизнь будет ведомым, понукаемым и безропотным, что изменить что-либо он уже не властен — глубокая чёрная пропасть будущего открылась ему.

Свет смешно отражался на бугристой лысине Ковача. Вместо обычной круглой или овальной, пятно имело форму то ли гипертрофированной амёбы, то ли растекающегося куриного яйца. Марк курил, пил пиво и наблюдал, как при каждом повороте собеседника световое пятно ползает по выпуклостям его головы. «Наверное, я уже безнадёжно пьян, — подумал Марк, допивая далеко не первый бокал пива. — Чёрт меня дёрнул зайти в эту забегаловку с Ковачем, ещё, не дай бог, кто-нибудь из нашей фирмы увидит. А Клара? Что она скажет? И откуда только взялся этот Ковач?»

Ковач был дальним родственником Клары, таким дальним, что Марк даже точно не знал, кем он приходится супруге. «Надо будет как-нибудь спросить её об этом. Женщины всегда лучше мужчин знают все эти тонкости родства. У Ковача с Кларой и национальности-то разные».

Тем временем Ковач, не то серб, не то хорват, подозвал официанта и заказал ещё пива. Марку уже не хотелось пить, но то ли его скромность, то ли неповоротливость не позволяли ему отказываться.

В этот день после работы Марк спешил домой, но случайно встретившийся на улице Ковач обнял его как брата и затащил в это заведение. Не виделись они немногим более года, с тех самых пор как никем не приглашённый Ковач явился на юбилей Клары, без подарка, но с двумя бутылками превосходного шотландского виски. Через полчаса после появления он фамильярно беседовал с надменным господином Кранцем, главным бухгалтером фирмы, в которой работал Марк, а через час уже танцевал с женой Кранца, полной крашеной блондинкой, вызывая сначала недоумённые, а затем и гневные взгляды толстого главбуха.

— Вообще-то он добрый малый, — говорил тогда раскрепощённый алкоголем Марк нервно дующему время от времени в усы Кранцу. — Но иногда бывает излишне… Того… Словом, неудачник…