Сара Эверетт - Если бы всё было иначе

Мои губы расползлись в широкой улыбке. Когда в прошлом году Люк решал, куда поступать, я втайне надеялась, что случится чудо и он пойдет в какой-нибудь колледж в нашем штате. Он проходил в несколько универов, и когда Мэл рассказала мне о его выборе, я была на седьмом небе от счастья. Я понимала, что благодаря этому мы будем видеться чаще, но не слишком-то надеялась тоже туда поступить. Просто быть рядом или – страшно сказать – находиться там в качестве его девушки.

– Ух ты, – протянула я. – Кажется, кто-то нахватался в универе плохих словечек.

– Я и раньше умел материться, – запротестовал Люк.

– Но не как Роуэн, – вырвалось у меня.

Я не собиралась сравнивать их вслух, но долгие годы я делала это мысленно, проводя параллели и выискивая различия между ними двумя – в чем Ро был и не был похож на Люка.

– Пожалуй, – проговорил Люк, отодвигаясь от меня. – Ладно, поеду-ка я домой, пока у тебя не начались из-за меня проблемы.

– Ты хочешь сказать, пока у тебя не начались проблемы из-за меня ?

Он широко улыбнулся.

– И это тоже.

Выскочив из машины, я не могла перестать улыбаться. Наши отношения с Люком превосходили все мои самые смелые мечты. Люк, живший в моей голове, был, главным образом, братом Ро и сыном Мэл. Но Люк, которого я узнавала сейчас – Люк, с которым теперь встречалась, – оказался гораздо, гораздо интереснее. Он был смешным, привлекательным, добрым и хорошим. В тот вечер несколько недель назад, когда мы разговаривали на крыльце, он сказал, что у него куча своих загонов, как и у всех остальных. Тем не менее мне он казался практически идеальным.

Зайдя в дом, я, к своему удивлению, обнаружила, что на кухне горит свет. Когда я туда заглянула, то увидела маму, которая буравила зачарованным взглядом открытый холодильник. Все столики были завалены продуктами, раньше стоявшими на его полках: молочными бутылками, соусами, контейнерами с едой, овощами.

– Мам, что ты делаешь?

– Это так глупо, – проговорила мама странным, дрожащим голосом. – Я не могла заснуть и… Я подумала, вы с папой столько всего делаете по дому, и захотела помочь. У меня был такой всплеск энергии, поэтому я все вытащила, а теперь…

Она казалась такой маленькой и такой разбитой, что я неожиданно для себя сказала:

– Со мной такое тоже иногда случается.

Мама ничего не ответила, и я продолжила:

– На днях я решила убраться в шкафу и вывалила всю одежду на пол, чтобы начать с нуля. А потом я разложила половину и поняла, что устала и больше не хочу ничего делать, но останавливаться было уже поздно. Ужасное ощущение.

К моему удивлению, мама рассмеялась. Это был короткий и тихий смешок – скорее даже хихиканье.

– Видимо, неумение оценить свои силы – это у нас семейное, – сказала она.

Я подошла к маме и взяла губку из ее рук.

– Давай я помогу.

– Спасибо, – с облегчением произнесла она. – Это было бы здорово.

Пока мы молча протирали полки и расставляли на них продукты, в моей голове крутились слова Люка: « Ты пыталась с ней разговаривать? Рассказывала, что чувствуешь?»

Я бросила на маму быстрый взгляд: на ее бледное лицо упала прядь волос, но она продолжала работать. Ее болезнь была слишком необъятной и щекотливой темой, которую не стоило затрагивать без подготовки, поэтому я решила начать с малого.

– Почему вы назвали меня Джесси?

Хоть я и ненавидела свое имя, мне никогда не приходило в голову спросить у родителей, как они его придумали.

Мой вопрос явно ее удивил, но, поразмыслив над ним пару мгновений, она все-таки ответила:

– Это глупая история.

У меня екнуло сердце.

Значит, я все-таки была права: они дали мне первое попавшееся имя.

– В школе я комплексовала из-за того, что меня звали Кэтрин, – продолжила мама.

– Но это же такое… обычное имя.

Мама улыбнулась.

– Именно. Со мной в школе училось столько тезок, что их сложно было сосчитать. За годы учебы меня как только не называли: Кэйт, Кэйти, Киткат, Кэтрин первая, Кэсси – и все для того, чтобы хоть как-нибудь нас различать. Я снова и снова клялась себе, что, если у меня когда-нибудь родится дочь, я выберу для нее уникальное имя, но при этом не какое-нибудь нелепое типа Фиалки или Лаванды. – Мама фыркнула. – Господи, в университете я училась с девочкой, которую звали Глициния.

– В общем, ты отмела все цветочные имена? – уточнила я, и мама снова рассмеялась.

Этот звук показался мне таким насыщенным и теплым. Я словно сидела на солнышке, чувствуя, как лучики щекочут мне кожу.