Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

— Пошли пить кофе!

Вова кивнул, следуя за ней на кухню:

— Я могу всё починить. Но не тебя, пока ты этого не захочешь сама.

Настя поставила турку на огонь, взяла у него из рук сумку с инструментами и отнесла в кладовку, вернулась на кухню.

Вова стоял над кастрюлей и вилкой выуживал куски мяса. Настя шлёпнула его по спине:

— Ну хуже ребёнка, чесслово! Как тебя только жена терпит?!

Он обернулся, облизывая пальцы и вилку:

— Так вкусно же!

— Так тарелку возьми! — возразила она, насыпая кофе в закипевшую воду.

— Возьму, — проворчал Вова, доставая тарелку. Потом до него дошло, и он резко обернулся к Насте:

— Кто тебе сказал, что у меня есть жена?!

— Никто, — хмуро ответила она, следя за пеной на кофе. — Сама догадалась.

— Ну и дура. Нету у меня никого.

— Прям! — Настя качнула головой, поднимая турку над огнём и помешивая пенку. — Таких, как ты, первых заарканивают. Неженатые заботливые и рукастые мужики вымерли, как динозавры.

Он сел с тарелкой к столу и спокойно ответил:

— Значит, я последний динозавр.

Настя разлила кофе в чашки, добавила себе сахара и сливок и обернулась к нему:

— Только не говори, что не был женат!

— Был. Замяли, — Вова сосредоточенно ел ещё тёплое мясо. Настя закурила длинный «Ротманс» и молча посмотрела на него. Доев, он с некоторой дозой мстительности заметил:

— А сама? Хорошенькая, умница… Иногда! Готовишь офигительно! И не замужем!

— Ну, со мной-то ясно, — усмехнулась Настя. — Кому я нужна с двумя…

Она запнулась и продолжила:

— Детьми.

— А что, у тебя классные малые, — буркнул Вова. — Только не говори, что из-за них не хочешь снова замуж выйти.

— Так никто не предлагает, — Настя пожала плечами, ставя перед ним чашку кофе. Вова тоже закурил, и они замолчали, глядя друг на друга.

Потом Вова спросил:

— Так где твой муж? Постыдно сбежал, бросив тебя с двумя детьми?

— Ага, сбежал… Разбился на машине.

Вова помолчал, потом сказал:

— Ага.

Настя вздохнула:

— Хорошо, что ты только «ага» сказал. А то люди сделают такую скорбную мину и говорят «Примите мои соболезнования». Как будто в глубине души им не все равно.

— Ты этого не заслужила!

— Как знать… Иногда я думаю, что наше счастье было таким безграничным и мы так нагло им пользовались, что нас за это наказали.

— Счастье — это такое понятие… На него все имеют право, но не все знают в чем оно заключается.

— Философ! — с усмешкой протянула Настя. Вова помотал головой:

— Я? Философ? Да нифига! Я циник.

— Вот уж позволь не согласиться! А мои краны? А полный холодильник?

— Просто я очень усердно маскируюсь под мецената, — усмехнулся Вова. — А на самом деле я подбираюсь к твоим красивым ногам и к сейфу, где деньги лежат!

Настя засмеялась. Как хорошо, что он есть! Какой есть — бритоголовый, крутой, спокойный, с глупыми шутками! Что приходит, когда хочет, и распоряжается в её доме и в её жизни…

Вова выпил свой кофе и встал:

— Всё, пошел я. Завтра рано вставать.

— Ну вот, придёшь, раздразнишь и сваливаешь! — с улыбкой притворно обиделась Настя. Он шагнул к ней, наклонился и быстро поцеловал. Настя обхватила его шею руками:

— Не отпущу и всё!

— Насть, надо! — Вова потёрся носом о ее нос. — Правда, надо…

— А я назавтра плов по-белорусски задумала, — с невинным видом протянула Настя, и Вова застонал:

— Коварная! Чего тебе завтра отремонтировать? Пользуйся, пока я добрый!

Настя снова засмеялась:

— Да ничего! Просто так приходи!

— А с сюрпризом можно? — подозрительно спросил он.

— Можно, если сюрприз хороший!

Вова легонько сжал её плечи:

— Соблазнительница! А ту штучку наденешь?

— А что, понравилась? — покраснела Настя, и он шепнул на ухо:

— Очень!

Она кивнула:

— Надену. Или нет. Там видно будет.

— Вредина! — он чмокнул её в нос и быстро ушел.

Настя приложила палец к носу и улыбнулась сама себе.

Ночью ей снились ужасно сексуальные сны, но Настя ни за что на свете не смогла бы сказать, кто был героем этих снов. Ей хотелось, чтобы это был Вова, и она убедила себя, что именно он ей и снился.

Утром она встала свежая и отдохнувшая. Ещё бы, хорошая еда, хороший кофе, сигареты, оставленные Вовой словно невзначай, а главное — проснувшаяся в ней вера в будущее, сделали своё дело. Настя собралась на работу быстро и почти с удовольствием. На улице нападало пять сантиметров рыхлого влажного снега, и Настя споро и молча раскидала это белое царство до асфальта, собрала несколько брошенных там и сям пустых пакетов сигарет, подмела срач перед мусоркой и остановилась передохнуть, опершись на черенок метлы.