Игорь Шестков - Собрание рассказов в двух томах. Том 2. Под юбкой у фрейлины

Ждать им пришлось недолго.

Как в тумане я видел — вот, Нэт закрыл пианино и присел на софу. Полупрозрачная Франческа начала его славословить, вытягивать шею, вздымать грудь, ломать суставы и пожирать Нэта своими глицериновыми глазами.

— Маэстро, браво, вундербар, вандерфул, белиссимо, экстраординер…

А он… вот же подлец… разомлел и положил свою огромную бритую голову ей на колени! А она стала ее гладить розовой лапкой. А он замурлыкал как кот в сапогах. И стали они нежно так переглядываться и токовать. Как влюбленные голубки. У меня на глазах.

Все говорят аффект-аффект…

В аффекте мол схватил топор и прикончил жену и ее любовника.

Не было у меня никакого аффекта. Не было естественно и топора. Но как-то реагировать нужно было! Даже в обволакивающем сне и синеватом тумане.

Достал я метеориты из коробочек, поиграл ими, как игральными костями… положил их на правую ладонь, размахнулся как дискобол и ударил моего друга по голове. Да так сильно, что метеориты в его череп вошли, как инкрустации в дерево. Глубоко-глубоко. И засверкали на нем, как бриллиантовое колье на красном бархате.

А Нэт вместо того, чтобы затрястись в агонии и умереть, стал почему-то маленьким, морщинистым и гадким. Спокойно так на меня посмотрел, улыбнулся неприятно и сказал: Спасибо тебе, Вадя, за полосатые носочки! Буду в них танцевать и колокольчиками звенеть! А еще у меня зеленые ботиночки есть! И горшочек с золотом! Пули-пули-пули…

И пустился в пляс на потолке. И танцевал, танцевал…

Пока я не проснулся.

Франческа трепала меня по щеке и тянула за руку.

— Милый, вставай, пойдем в спальню, там уютнее. Нэт уже два часа дрыхнет на диване в твоем кабинете. Ему завтра рано вставать. Самолет в Шереметьево вылетает в восемь. Пока ты спал, я фильм посмотрела. Про лепрекона. Такой милашка…

Коридор вроде пуст. Сегодня женскую. Да, эту. Ворсистую. Давно тут лежит. Ждет меня. Надо дырочку заткнуть.

Цап ее за мягкие бока крашеными когтями. И под кофточку.

Это ты, ты сделала меня такой!

В туалете никого, заранее проверено. Только вонь в воздухе как молоток висит. Моча, месячные и духи. Наверно эта гадюка. Скрипкина, душилась… Как может Ашотур Ашотуровнч такую дрянь в постели терпеть? Секретарша она! Грязная, потная, мстительная тварь. Блондинка пергидролевая…

Дверочку закрыть. Крючок надежный. Не отлетит? Нет. Сиденье скверное. Смотреть тошно — в унитазе не смытое дерьмо. В женском туалете!

Из меня капает кровь. Дырявое брюхо! Вначале новую ватку положим. А старую завернем в газетку и выкинем. В Правдочку. Ручки помоем.

А теперь присядем и посмотрим. Что же там, в сумочке? Кто-кто в теремочке живет? Тяжеленькое что-то. И объемное. Так… застёжечка позолоченная. Шарики на изогнутых лапках. Ну вот, открылся, чертог алмазный. Купюры — в лифчик. Мелочь — в кошелек. А это что же тут такое? А вот мы сейчас…

Господи… Кровь! Кровь! Кровь из чрева Богородицы…

Я видел окровавленную женщину. С ног до головы. Или, точнее — с головы до ног, потому что кровь явно лилась сверху вниз, с головы на грудь, на живот, на руки и ноги. Я встретил ее на выходе из ворот нашего института. Она вылетела как испуганная ласточка из гнезда и наверное натолкнулась бы на меня и вымазала бы кровищей, если бы я, пораженный ее ужасным видом и сотрясающими ее рыданиями. не отпрянул в последний момент. Я очень ловкий.

Глянув на меня своими безумными глазами, она метнулась в сторону и неправдоподобно быстро убежала в сторону автобусной остановки на Мичуринском проспекте. Мне показалось, что она бежит как пантера, на четырех ногах.

Окровавленная женщина не была на самом деле ни окровавлена, ни ранена, ни даже поцарапана, а была жестоко облита красной краской. И облила ее не какая-нибудь завистница и не хулиган, а московская милиция. Печальная и поучительная история!

На втором этаже нашего института располагалась библиотека. Перед входом в нее стоял открытый шкаф с полками для сумок и портфелей, которые в библиотеку заносить запрещалось.

И уже годы… о, это проклятое несовершенство человеческой природы… уже годы кто-то бесстыдно обворовывал посетителей библиотеки. Раз или два в месяц неизвестный вор похищал сумки, портфели и дипломаты, потрошил их где-то в укромном месте, забирал все ценное и ставил на место, в шкаф. Работал аккуратно, отпечатков пальцев не оставлял, украденные вещи потом нигде не объявлялись. Видеокамер тогда еще не было. Поэтому дирекция института обратилась в милицию. Милиция положила в библиотечный шкаф специальную сумку. Слегка ворсистую, зеленовато-коричневую, с разводами и пятнами. На открывшего ее человека из спрятанного в ней под рублями, трешками и мелочью черного резинового пузыря извергалась под сильным давлением струя пенящейся красной несмываемой краски. Поздним вечером посвященная в тайну вахтерша забирала сумку из шкафа, а на следующий день клала ее в него опять. Милиция назвала операцию по поимке библиотечного вора — «Сюрприз».