Игорь Шестков - Собрание рассказов в двух томах. Том 2. Под юбкой у фрейлины

Ты оседаешь как расстрелянный… и только давление потной человеческой стены не позволяет тебе окончательно соскользнуть вниз, под ноги яростной толпе.

Через пятнадцать минут в поезде гаснет свет.

По оконным стеклам текут струйки влаги. Это конденсат выдохов и испарины изнывающих от духоты людей. Люди пытаются открыть стеклянные форточки.

Ты не умираешь только потому, что твой бог-волкодав не дает тебе умереть.

Ты ждешь… ты помнишь… после двадцати минут пытки твой поезд ТОГДА тронулся, свет зажегся, и ты вышел на «Академической» и пошел к ней… и она, смущенная, обняла тебя при матери и неловко поцеловала в нос.

Довольно, довольно.

О, этот крысиный дух совка… волкодав решил добавить перца в суп… и раздел догола томящихся в темноте и духоте пассажиров.

Невыносимо запахло потом. Я почувствовал неприятное прикосновение голых скользких тел. Прикосновение потихоньку перешло в охватывание, вдавливание, заглот.

Рыхлая дама казалось присосалась ко мне своими огромными грудями и животом. Ее подружка колола меня своими лобковыми волосами, как проволокой, а ее сынок царапал своими колючими плавниками мне промежность.

Ошалевшие люди начали ощупывать себя и друг друга.

Осознав свою наготу, женщины подняли немыслимый визг. Вскоре паника охватила и мужчин. В невыносимой тесноте началось жестокое побоище.

И женщины, и мужчины, и дети били и грызли друг друга. Драли за волосы, пинались, брыкались, стукали лбами в лбы, выдавливали пальцами глаза, отрывали уши, рвали пасти и ноздри, бешено кусали за все, что могли…

Казалось, муке не будет конца… но вдруг я пришел в себя все на той же Красной площади.

В Москве похолодало, на буром небе не было видно ни одной звезды, выл ветер, по оледенелой брусчатке мела поземка. Кроме меня по площади бродили только несколько туристов.

Потащился к музею… у памятника Жукову стоял черный джип. Меня впустили и отвезли в Ясенево. Я лег спать, стараясь не думать о том, что пережил.

Ну и что теперь? Тебе указали твое место. Наказали. Люди, более сильные чем ты. Возможно, из-за их негативного воздействия ты полностью утратил свой скромный дар. Что же мне делать? Искать тот бункер? А как? Брать заложников и пытаться играть с лубянскими тварями их же игру? Для этого ты недостаточно жесток. Обыграют тебя наперсточники. Пора проверить, годен ли ты хоть на что-нибудь.

Закрыл глаза и представил, что лежу в теплой средиземноморской водичке на пляже в Бланесе.

Открыл глаза.

Как же тут спокойно! Живописный город раскинулся амфитеатром… круглая башня Сант Жоан на невысокой горе, несколько похожих на крымские скалы в бухте, отели, ботанический сад, по которому гуляли Байрон и Гёте.

Поплавал… посидел на камешках, вспоминал, как купался тут с второй женой и дочкой двадцать лет назад.

Постарался отделить мою тоску по ним от их фигур, рук, боялся вспоминать их лица.

Жить так, как будто ничего не произошло?

Превратиться в арабского шейха, построить виллу в Монте-Карло, нанять гарем из молоденьких фотомоделей, которые будут лизать тебе пятки и потихоньку изменять с охранниками?

Ты будешь забавляться в гареме, а твои родные будут и дальше мариноваться в пяти лубянскпх звездочках? Эти бульдоги их никогда не выпустят. А Колобок пришлет тебе через пару недель по почте пальчик.

Вернулся в Ясенево.

Воспользовался колобковым мобильником.

— Это я. Приезжайте, надо поговорить.

— Буду через полчаса.

Колобок сел в кресло и не без опаски посмотрел на меня. Несколько часов, проведенные им в теле короткоусых двукрылых оставили на нем странный отпечаток, он часто высовывал удивительно тонкий язык и облизывал им губы, один раз даже облизал глаза. Как-то по-мушьи тер себе виски двумя руками… и непроизвольно жужжал, когда говорил.

— Мы не могли оставить ваши возмутительные фокусы безнаказанными. Жжуж-жжуж… Мы только показали вам. как чувствуют себя другие люди, если вы… издеваетесь над ними.

— Гена рассказал мне, что вы на самом деле от меня хотите. Зачем вам я, когда у вас на службе волкодав такой силы?

— Вы, писатель, жжу… и не поняли разницы? Волкодав — техник, исполнитель, а вы — поэт, романтик, фантаст, поклонник Гофмана. Он способен квалифицированно помучить пациента, жжу-жжу-жжу, точно воспроизвести то, что мы ему закажжжем, вы же можете импровизировать, кардинально изменять этот мир, заново выстроить всю эту ветку. И заменить вас пока некем.