Игорь Шестков - Приложение к собранию рассказов в двух томах. Том 3. Пациент 35

Коттедж на берегу в поселке Сии-Рэнч.

Там много прекрасных деревянных домов. Сотни.

Некоторые — архитектурные шедевры.

В одном из таких коттеджей мы жили в мае 2007-го года.

Моя мама, мой отчим, сестра с сынком и я.

Я бродил по окрестностям, часами смотрел на волны. Нюхал свежий солоноватый ветер.

Снимал, снимал…

Потом камеру спрятал. Не берет камера Тихий океан.

На берегу.

Ни черта я не понимаю ни в ботанике, ни в биологии.

Ни в чем.

Но, когда на душе тяжело, знаю, ничего лучше нет, чем на лютики-цветочки посмотреть.

Вот я так сидел на теплой калифорнийской земле и глядел на цветы.

И забывал, что есть душа.

Хотел быть и был, как они.

Больше и не надо…

В нескольких метрах от соленой воды.

Экибана.

Смотрел, пока муравьи не стали задницу кусать.

В Форт-Россе.

Как же повезло Америке, что русские отсюда убрались!

Испоганили бы все.

Какая-то есть в русаках невыносимая безнадежная заторможенность. Упертость.

Особенно ярко проявившаяся в последнем царе.

Ему говорили-говорили, убеждали-убеждали, все как о стенку горох.

Все пересидел, а потом, вместе с семьей — в подвальчик… жалко смертельно детишек.

Но поделом. По делам папки.

Тихий океан.

На другой стороне — оставленная Родина, Япония, Китай…

Другая сторона земной чашки.

Вода. вода…

Откуда на Земле столько воды?

Ученые говорят, кометы занесли.

И даже не улыбаются.

Трудно признаться в том, что даже этого не знают.

Небольшая волна — чуть выше двух метров — может запросто сломать купальщику или серфингисту хребет. Поэтому и купание и серфинг на этом пляже запрещены.

Я влез в воду.

Очень хотелось рассказать всем, что купался в Тихом Океане.

Вода была градусов шесть-восемь.

Три раза окунулся, потом выскочил и еле отогрелся на солнышке.

Купался я, купался, только не на этом пляже, а в защищенной от волн бухточке.

Вокруг меня валялись грудами кусочки изумрудных раковин…

Осень на Аляске.

Начало сентября.

Хоть похоже на Россию — только — слава Богу — не Россия.

Перед приходом зимы — природа тут застывает. Засыпает, как медведь. Перед сном хочется подумать и поговорить о вечности. О беспредельности. О мире без нас.

О покое.

Об уходе без бессмысленных укоризн.

Прах — в прах.

Свет — в свет.

Вода — в воду.

Деревянная колонна. Ястреб. Волк. Медведь. Змей. Объяснили аборигены — это не идол, а рассказ в лицах.

В масках.

Путешествие по реке Танане мы начали с посещения ресторана и сувенироной лавки.

Из лавки был хорошо виден наш колесный корабль, который слишком красив и велик, чтобы его фотографировать.

А раньше по Танане возил туристов маленький кораблик.

Плывем. Смотрим на окрестности. Хорошо.

Лес успокаивает. Елочки лечат хвойным запахом.

Склон горы умиротворяет. Одним своим склонением.

Что-то было и сошло постепенно на нет…

Остался только прочерченный в пространстве невидимым пальцем уход.

Примирение.

Забвение.

Мир тебе, река.

Слева, на обрыве, — вилла местного судьи…

У судьи губа не дура…

Можно порыбачить.

Можно и о вечности подумать.

И о пожизненных сроках для убийц.

Странно то, что и в этом холодном крае есть преступность.

Казалось бы. людей тут мало — надо и можно любить друг друга.

Помогать…

Терпеть…

Нет. Люди и тут, перед вратами ледяной вечности, завидуют, оскорбляют, воруют, ревнуют, дерутся, убивают.

Хорошо, что есть полиция и судья.

Там, на вилле, над обрывом.

Танана — приток знаменитого Юкона. Мощная величественная река.

Течет параллельно несколькими руслами, переплетающимися. расходящимися, сливающимися. Коварная, опасная, холодная река.

Отмели ее часто превращаются в зыбучие пески.

Вечная мерзлота не позволяет корням деревьев уходить глубоко в землю. Елочки на Аляске худенькие, жиденькие. Чуть что — падают.

Как первоклассницы на коньках.

Нас водили в хижину индейца.

Шкуры и черепа.

Медведей жалко.

Каждый год в Америке убивают не то 40 000, не то 20 000 медведей.

Охотники.

Мрази.

Жалко и лося.

Выглядит лосиный череп с рогами — монументально.

Как будто кошмарный марсианин раскрыл свою жуткую пасть.

На горизонте — вершины Аляскинского хребта.

Бирюзовый мир.

Мне хорошо на Аляске.

Не только потому, что повидал маму, отчима и поглядел на удивительную природу.

Люблю просторы.