Робер Мерль - За стеклом

– Здравствуйте, господин профессор, – сказал Дельмон.

Этот ритуал стеснял его, он находил его нелепым.

– Я прошу у вас извинения за опоздание, – сказал Рансе, перекладывая портфель в левую руку и учтиво протягивая правую Дельмону. – Господин декан задержал меня. И поскольку я уже злоупотребил вашей любезностью, не позволите ли вы мне принять Мари-Поль перед вами? У нее в половине десятого важная встреча, и она обещала мне, что будет кратка.

Дельмон посмотрел на Лагардет, но встретиться с ней взглядом ему не удалось. Она была полностью поглощена тем, что изливала на Рансе волны нежности и обожания из своих затуманенных очей. Рансе, обволакиваемый этой лаской, впрочем, не обращал на знаки поклонения никакого внимания. Он глядел в пол, ожидая с вежливым терпением ответа Дельмона, точно у того был какой-то выбор.

– Разумеется, господин профессор, – сказал Дельмон несколько холодно.

Рансе повернулся на каблуках и решительным шагом вошел в свой кабинет, Лагардет, согнувшись пополам, проследовала за ним.

– Как дела, старик? – сказал Даниель своим громовым голосом, надвигаясь тяжелым шагом на Дельмона из глубин коридора и протягивая ему свою широкую лапу.

Дельмон улыбнулся и дружески пожал ее. Внешность Даниеля совершенно не соответствовала его истинной сущности. Его голова финансовой акулы была устремлена вперед, тяжесть мясистого лица подчеркивал длинный крючковатый нос скупца, а между тем Даниель был на редкость бескорыстен, начисто чужд карьеристских помыслов и настолько презирал комфорт потребительского общества, что у него не было даже своей машины, – он приезжал в Нантер на метро, на поезде, в восторге от того, что может, по его словам, спокойно почитать.

– Плохо, – сказал Дельмон, – у меня была назначена встреча с Рансе, но Лагардет пролезла без очереди.

– Берегись Лагардет! – прогремел Даниель мелодраматическим басом, – Знаешь, как я ее называю? – продолжал он доверительным шепотом, слышным за двадцать метров: – Энзима!

Он громко захохотал. Дельмон глядел на него, не понимая.

– Энзима?

– Ну да, энзима, знаешь та, которая пожирает всю дрянь. – Он опять расхохотался, но вдруг затих. Он заметил напряженный и озабоченный вид Дельмона, взял его под руку и сказал на этот раз действительно тихо: – Старик, если тебе нужно чего-нибудь добиться от Рансе, действуй осторожно. Он на пределе. Взвинчен до последней степени. Травмирован «событиями».

– Будешь травмирован, если даже не пытаешься понять.

– О-о! – сказал Даниель. – Подозреваю, что ты неблагонадежен. Кто знает, уж не связан ли ты втайне с одной из пяти группок, которые подрывают основы?

– Их пять? – сказал Дельмон. – Так много?

– Анархи, троцкисты, прокитайцы.

– Пока всего три.

– Нет, пять, – сказал Даниель с компетентным видом. – Потому что существуют две враждующие между собой троцкистские группы и две прокитайские, готовые сожрать друг друга. Коммунистов я, разумеется, здесь не касаюсь, – продолжал Даниель с иронической улыбкой. – Это люди солидные, положительные, уважающие порядок.

– В сущности, я мало что знаю обо всех этих группках, – сказал Дельмон все также серьезно. – Но официальная политика по отношению к ним мне представляется безумием. По-моему, подавлять студенческое движение – значит загонять болезнь внутрь, вместо того чтобы взглянуть правде в лицо.

– И ты рассчитываешь высказать это Рансе?

– Почему бы и нет, если он спросит мое мнение? Я предполагаю, что Рансе способен на разумную дискуссию.

– Это еще неизвестно! – воскликнул Даниель, выставляя вперед свой длинный мясистый нос. – Ты, старик, не отдаешь себе отчета, время разумных доводов миновало. Профы в жуткой панике. Раздраженный обмен информацией. Массированный взаимный телефонаж. Мстительные резолюции. Декан, критикуемый за мягкость. «Декан, – публично заявил профессор Витрак, – утверждает, что он поставил паруса по ветру, но на самом деле он отступает!» Впрочем, – добавил Даниель, смеясь, – метафоры Витрака неточны – флот никогда не отступает, он просто уходит от непогоды.

Дверь кабинета Рансе отворилась и, пятясь задом, часто кивая, появилась Лагардет, потом после особенно низкого поклона она изящно повернулась на каблуках и, не замечая Дельмона, возведя очи горе и излучая сияние, полетела к лифту. Зеленый с золотом шарф развевался за ее спиной как знамя.

– Входите, Дельмон, – сказал Рансе с видом человека, которому чрезвычайно некогда. – Вы на меня не будете в обиде, если наш разговор придется несколько сократить. Садитесь, прошу вас. Признаюсь вам, я очень озабочен событиями. – Он провел ладонью по лицу. – Вчера вечером я видел декана, – продолжал он, забыв, что раньше, извиняясь за опоздание, сказал, что встретился с деканом сегодня утром. – Он произвел на меня впечатление человека совершенно растерявшегося. «У меня нет средств, – сказал он мне, – чтобы обуздать этих хулиганов». (Дельмон дернулся.) Нет средств? Но у нас есть два средства, – продолжал Рансе, опустив кулаки на стол. – Примо, закрыть Факультет, секундо, исключить этих бешеных. Какого черта, – продолжал он, нахмурив брови, – давно пора действовать! Если мы будем попустительствовать, они в один прекрасный день явятся сюда, займут наши кабинеты, экспроприируют наши телефоны и загадят наши архивы.