Авраам Иегошуа - История разведенной арфистки

– Звучит заманчиво. И вы будете там тоже?

– Нет… потому что для съемок оперы им нужна только женская массовка.

– Тогда это выглядит еще более привлекательно.

– Почему?

– Потому что иногда я устаю от мужчин.

У него отвисла челюсть, и он не произнес ни слова.

– Ну, так что теперь? – рискнула она, несколько обескураженная.

– Что вы имеете в виду под «теперь»?

– «Кармен».

– Поговорите со своим братом, – перебил он ее и опять замолчал.

Через какое-то время дежурный администратор освободил их от неловкого молчания, сообщив, что работа их в качестве массовки закончена, однако они могут находиться в баре до самого закрытия.

– П-простите меня, – сказал Элиэзер, хватая за руку проходившую мимо молоденькую девушку. – Сейчас вы, надеюсь, можете сказать мне, где с-п-п-прятана съемочная камера?

Девушка улыбнулась.

– Вообще-то это страшный секрет… но сейчас он, пожалуй, уже не так важен, – и она указала на старинный сводчатый потолок, где можно было разглядеть нечто, похожее на сияющий и огромный птичий глаз.

– Можете не провожать меня, – сказала Нóга. – Дорогу до дома я разгляжу.

Они шли обратно через рынок Махане Иегуда, который в это время начал уже просыпаться. Но расстроенный участник массовки не собирался сдаваться. Словно отвергнутый любовник, он увязался за своим предметом страсти, слушая цокот ее каблуков, рассыпавших дробь по каменной отмостке рынка, пока звуки шагов не затихли неподалеку от дома, положив предел и окончание совместного вечера. Он был охвачен сомнением, оскорбленное его желание настоящего мужчины, воина и охотника, было уязвлено. Кончилось все неожиданным (может быть, и для него самого) вопросом, не сводя с нее глаз, он поинтересовался количеством струн на арфе.

Пораженная, она сумела только промолвить:

– Количество струн? На арфе? На моей?

– На вашей… на твоей… вообще.

– Зачем вам это?

– Чтобы получше тебя узнать.

Это было так наивно, что она не рассердилась на его назойливость. Она просто рассмеялась. А потом объяснила, что в концертной арфе сорок четыре струны, соединенные в шесть с половиной октав точно так же, как в фортепьяно. Это дает возможность исполнять произведения, написанные для фортепьяно и на арфе… и наоборот… так сказать, vice versa.

– Выходит, вся разница в том, что в пианино струны натянуты горизонтально, а у арфы – вертикально?

– Ну, это – самая малозначительная разница. Главная заключается в звучании.

– Объясни, ведь и то и то использует одинаковые струны – из кишок животных.

– Не обязательно. Некоторые струны сделаны из нейлона… или даже из металла.

– Металл… – пробормотал он.

– Металл, – повторила она, задетая почему-то его полуночным и необъяснимым любопытством: – А кроме струн у арфы есть еще семь педалей.

– П-педалей? Зачем?

– Для воспроизведения дополнительных тонов и полутонов.

– И сколько их всего может быть?

– Всех вместе – сто сорок один.

Он весь погрузился в раздумье, словно переваривая такое число, затем воззрился на арфистку с выражением, в котором восхищение смешано было с сочувствием, и произнес:

– Тебе, я уверен, приходиться быть очень собранной.

– Да. Собранной. Это очень правильное определение. Если я задену не ту струну или педаль, ошибку заметит весь оркестр.

– И сколько же времени ты играешь на арфе? – бывший полицейский все продолжал свой допрос.

– С молодых ногтей…

– И, значит, из-за музыки ты н-не могла иметь детей.

– Я не могла? – она отпрянула. – Кто тебе сказал такую чушь? Я могла иметь их в любое время. Всегда. Но я не хотела, – сказала она твердо, повторяя то, что уже говорила ему, когда они встретились впервые.

– Откуда тебе известно это… то, что у тебя могут быть дети?

– Мне известно. Я это знаю. Мой бывший муж понимал это, что и послужило причиной, по которой он меня бросил.

Темнота вокруг них продолжала сгущаться. Луна исчезла. Исчезли и люди – не было видно никого. Это был час, ниспосланный людям для глубокого сна – даже в этом районе.

Но он не спешил уходить.

– Я понимаю… – пробормотал он, успокаивая себя и проглатывая чувство глубокого разочарования и даже унижения.

– Я…. п-п-понимаю тебя…

Он остался стоять.

– Ты не хочешь, чтобы я пришел завтра и поставил задвижку, чтобы ребята…

– Благодарю, – перебила она. – В настоящее время нет смысла улучшать состояние старой этой квартиры… а что до ребят… с этим я справлюсь сама.