Дмитрий Бавильский - Красная точка

Многомудрая Софа, разумеется, чувствовала, что Васей движет нетипичное раздражение, оттого-то и уводила разговор в сторону. Сначала рассказала про Корецкого, готового к разводу. Вздохнула. Пожалела женский удел (точно заглядывая в него из какого-то другого гендера). Пожурила ветреную мужскую природу. Осторожно закинула удочку в сторону Крученых. Вася пожал плечами. Сказал как о простом и самом очевидном, скрывать которое не имеет смысла, что пытался ухаживать за Катей, но та, словно спящая красавица («И точно красавица», – цокнула языком С.С.), живёт внутри своего сна, да так крепко, что не добудиться. Софья Семёновна мудро пожала плечами, мол, всё не так просто, как кажется, разве не знал ты, что в детстве Катеньку нашу изнасиловали, как так, да, вот так, пошла с детками в баню, наивная простота, а там её пустили по кругу, заразили дурными болезнями, недотрогу нашу, странно, что не подозревал, об этом в «Полёте» все уже давно отшептались, именно поэтому Андрею такая деликатная миссия выпала – вернуть раненого человечка к полноценной жизни, вот и Наташа из-за этого переживает, антидепрессанты пьёт, на днях чуть было тройную дозу не выпила, еле руку отвели, успели, родители на страже, бдят за дочкой днём и ночью, так как сама не своя, да ты же и сам всё хорошо видишь, ты ж не слепой, а проницательный, вообще-то, парнишка. А там, между тем, вслед за Корецким и Низамов на развод подавать собрался, они же с Андреем всю жизнь не разлей вода, заслуженная жена его, Лена Хардина, сама не своя которую неделю ходит, ведь на сносях она, что, тоже не замечал?

Вася сидел оглушённый: вся история Кручёных у него совсем под другим углом высветилась, мгновенно прояснив многолетние затыки и пробуксовки. Да ещё и подробности эти, не пожалела Софа ни Катю, ни Васю, выложила всё подчистую. Хотя, конечно, ежели в девичьих исповедях покопаться, то можно ещё пару оглушительных баек вытащить, но, чу, до следующего раза. Они на следующий задушевный кризис сгодиться могут.

Потом, когда снова стихами Пушкина занялись («Подъезжая под Ижоры, я взглянул на небеса…»), его нисходящими интонациями, Вася подсобрался и в себя пришёл, как же, говорит он Софе, внутренне поеживаясь, Мурина жалко, скала-человек, пошли б ему навстречу, особенно перед поездкой в Москву, иначе кто вам станки да декорации грузить будет, уж не Корецкий ли с Тецким (нарочно ренегата Тецкого вспомнил, который давно в Свердловскую область эмигрировал, чтобы сложность момента подчеркнуть) корячиться станут?

– Вася, ну какой из Мурина Шариков, ну сам подумай.

– Да я подумал, Софья Семёновна, обаятельный такой дуралей, добродушный и шкодный. Такой себе школяр.

– Школяр? Ты, Вася, совсем не понимаешь, да? Ни про старого совка, ни про нового хапугу-обывателя, которого, кроме «Амаретто» и оливок с анчоусом, ничего не интересует? Мы эту антропологическую катастрофу, свершающуюся на глазах, бичевать должны, а не сопли и сироп на кулак наматывать. Покой нам только снится. Ты меня извини за прямоту, но из Мурина такой же Шариков, как из тебя. Ты же не будешь спорить, что не подходишь на эту роль?

– Отчего же не буду, очень даже буду. Я считаю, что вполне потянул бы Шарикова, просто так устроен, что не могу этого требовать. Меня устраивает любой расклад, я в любой ситуации способен найти плюсы. Более того, вам скажу: у меня есть автоэпитафия. Знаете, Софья Семёновна, я хотел бы, чтобы на моём могильном камне начертали мой девиз: «Не очень-то и хотелось».

С.С. посмотрела на Васю так, точно видела его впервые или только что разглядела. Вася видел, как движутся под бугристым лбом режиссёрские мысли, подобно облакам в окне, пробегая перед зрачками.

– Ну ты, Вася, прямо вылитый Жорж…

– Бенгальский? Над «Мастером и Маргаритой» думаете?

– Жорж – это кличка Григория Александровича Печорина. Кажется, лучшего претендента, чем ты на его роль в нашем «Полёте», не найти.

– Ну да, ведь Андрей Корецкий для него явно староват.

Софа оценила шпильку, потому промолчала.

– Торжественно клянусь тебе поставить «Героя нашего времени» только на тебя. Чтобы чернобровая казачка Екатерина Кручёных была Бэлой, а в другой своей ипостаси – княжной Мэри, кстати, вот тебе и решение. Всех избранниц Печорина должна играть одна актриса.

– Если к тому времени Катька не будет куковать в Златоусте.

– Конечно, не будет. Ну, куда ж, в самом деле, мы её отпустим?