Эмма Лорд - Война и мир в твиттере

– Звонок вот-вот прозвенит, – сказал я.

– Всего секунда?

Дело было не только в ее глазах. Она вся выглядела открытой. Не так, словно ее маска робота дала трещину, а как будто она просто сняла эту маску. Понятия не имею, как такое возможно, но никогда прежде она не выглядела более другой , и никогда прежде она не казалась мне настолько знакомой – я словно почувствовал, что она стала другим человеком, которого я не мог просто проигнорировать, хотя, по всей видимости, именно это мне и следовало сделать.

– Ладно.

Итан прошел мимо по коридору, подняв брови при взгляде на нас. Лицо Пеппер вспыхнуло от такого внимания.

– Я знаю, что уже говорила это, но мне правда очень жаль. Я даже не представляла, что по ту сторону экрана был ты.

– Но ты знала, что по ту сторону находится живой человек.

– Да. И я чувствую себя ужасно из-за этого. Моя мама… – Она покачала головой. – Я только хотела сказать, что понимаю тебя. То есть да, я знаю, что в это с трудом верится, но… мы были маленькими тогда.

Я не сдержался – слова вылетели быстрее, чем я смог взять себя в руки:

– Ты считаешь, мы не можем контролировать себя в своих поступках, потому что мы маленькие ?

– Нет-нет, я не это хотела… Прости. Я не это имела в виду. – Она перевела дыхание, и я понял, что она нервничает. Пеппер, девочка которая перед половиной школы спорила на мероприятии дискуссионного клуба на тему глобального потепления, нервничала во время разговора со мной. – Я только хотела сказать, что, когда «Высшая лига бургеров» только начиналась, это были просто мы. Мои родители, сестра и я. И так было до того момента, пока мы не… Ну, ты сам знаешь. Так что я понимаю твои чувства.

Я чувствовал неуверенность и в ее голосе, и в ее взгляде. Словно она и не ждет, что я приму ее извинения. Честно говоря, я и не собирался.

Но не по этой причине я не ответил ей. Было что-то еще в ее истории, о чем она умолчала. Та огромная пропасть между тем, чем «Высшая лига бургеров» была, и тем, чем она стала.

Я уже собирался спросить ее, как Пеппер сунула контейнер прямо мне под нос.

– Это, кстати, тебе.

У меня, может, и была гордость, но у моего желудка однозначно нет. Я уже знал, что приму пирожные, возможно, знал даже до того, как Пеппер открыла рот, чтобы толкнуть свою речь.

– Что это? – только и смог выдавить из себя я, несмотря на скопившуюся во рту слюну.

– Извинение. Они называются «Мне очень жаль».

– Еще одно изобретение сестер Эванс?

Из Пеппер вырвался смешок, хотя выглядело это так, словно она выдохнула.

– Именно.

Я взял пирожные частично потому, что она определенно не собиралась отступать, и частично потому, что был зверски голоден. Пеппер нервно смотрела на меня, как будто не могла сказать наверняка, прощена она или нет.

– Слушай. – Я заглянул в кабинет и увидел, что Итан отвлекся на Стивена, поэтому больше не следит за нами. – Я, наверное… погорячился.

Пеппер покачала головой.

– Я же сказала. Я понимаю. Это твоя семья.

– Да, но… Ладно, давай начистоту. Вся эта заварушка помогла нам с бизнесом.

Она нахмурила брови, и между ними появилась складочка.

– Ты имеешь в виду твиты?

– Ага. – Я стал застенчиво чесать свою шею. – К нам вчера была огромная очередь. Это было впечатляюще.

– Так это… Это хорошо, да?

Тон моего голоса не соответствовал словам, которые я произносил, потому что, если честно, меня немного испугал вчерашний наплыв клиентов, но еще больше я опасался Пеппер. Если их бизнес действительно семейный, как она утверждает, – одна ее помощь с корпоративным «Твиттером» чего стоит, потому что даже я знаю, что для этого нанимается целая команда специалистов, которым за это платят, – тогда она могла быть вовлечена в кражу рецептов сильнее, чем я себе представлял.

Что имеет значение, так это то, что я не доверял ей. До такой степени, что даже не знал, стоит ли ей говорить, как у нас на самом деле идут дела.

– Ну, полагаю, да. – Я старался говорить как можно более бесстрастно. Но мои актерские навыки, как и навык паковать свой завтрак по утрам, оставляли желать лучшего.

– Итак…

– Итак.

Пеппер сжала губы в тонкую линию, в ее глазах читался вопрос.

– Итак, я думаю, если твоя мама правда так сильно хочет продолжить всю эту тему с «Твиттером»…

– Погоди. Вчера ты был зол. Две минуты назад ты тоже был зол.

– Я все еще зол. Ты обокрала нас, – напомнил я. – Ты украла рецепт у моей восьмидесятипятилетней бабушки.