Наталья Литтера - Встретимся на Арбате

– Лара?

– Да.

– Ты хотела что-то сказать?

– Я хотела сказать… – Горло перехватило. – Я хотела сказать, что очень старательно жду.

– Как отличница?

– Бери выше, как медалистка.

Кажется, у нее тоже получилось чуть-чуть пошутить. И они снова молчали. А потом он спросил:

– Как Катя?

– У нее новый складной домик с окошками. Приедешь, она заставит тебя туда залезть.

По щекам текли слезы, невозможно было от них избавиться. Ларе казалось, что в ней скрыты бездонные запасы влаги. Но он ничего не видит, и это хорошо.

– Как ты?

– А ты?

– Переговоры прошли неплохо, командировка была не зря.

– Ясно. А я в магазине. Корзина роз на премьеру, кактус, букет гербер и пара наборов с шоколадом.

– Ты молодец? – мягко и оттого щемяще спросил он.

– Да… я молодец, – прошептала Лара, размазывая ладонью потекшую тушь.

Он стоял, прислонившись затылком к оштукатуренной стене бунгало, и старался успокоиться. Из этого бунгало выехали постояльцы, пару часов оно пробудет пустым, Александр хотел осмотреть его изнутри.

Сообщение Лары пришло, когда Свиридов провожал Платона, тот собирался на катере на материк «разузнать все у своего человечка». Как только простились, Александр сразу же направился в бунгало и по дороге сделал звонок. А теперь стоял у стены, пытаясь настроиться на рабочий лад. Она плакала, разговаривая с ним. Он это точно знал. Стояла там одна, в своем кабинете, и каждым своим словом кричала: «Приезжай!» И если бы он был в Москве…

Все забылось – ссоры, обиды, трехдневное молчание, собственные метания и постоянная ноющая боль от ее выкидышей. Все. Достаточно лишь было получить вчера: «Мы тебя очень любим… Я тебя жду». Весь мир перевернулся. Под ногами были все те же обломки, но теперь они стали строительным материалом. Вдруг показалось возможным что-то начать возводить заново.

Если она очень старательно ждет.

Лара… его самое слабое место.

Свиридов отлепился от белой стены и вошел в бунгало. Весь последующий день пошел с обратным отсчетом до рейса домой.

Света долго укладывала в голове тот факт, что Федор действительно продавец на улице. Она настолько поверила с самого начала их знакомства, что это шутка, что больше не возвращалась к данному вопросу, уверовав в его нежелание говорить о своей профессии. А тут…

Оказалось, он сказал правду, и то селфи, которое прислал, стало вдруг экзаменом.

Продавец на улице. Первое чувство – шок, потом – разочарование. А потом пошли вопросы.

Ты готова сделать шаг дальше в отношениях с продавцом на улице?

А что, собственно, изменилось? Он все тот же. Просто выяснилось – работает на улице. Не в офисе, не в магазине, не в выставочном центре. А на улице. Как множество других людей.

Так что же?

Ей было непросто ответить на фотографию, в воображении-то все это время был кто-то типа доцента нищего НИИ [23] Научно-исследовательский институт. . И все же… он тот же, что вчера, позавчера, месяц назад. Готова?

Света: Как сегодня прошел день?

Федор: Неплохо. Приезжала съемочная группа. Второй день снимают у нас кино.

Света: Документальное?

Федор: Нет, художественное. Пара известных лиц засветилась.

Света: Ты засветился?

Федор: А как же! Главное, чтобы при монтаже не вырезали)))

Света улыбнулась. Нет, ничего не изменилось. Обычный вечер, привычная чашка чая, Агафон, очищающий клювом зернышки, включенный монитор и Федор.

Платон с материка вернулся поздно, поэтому вчера они не пересеклись. Встретились только утром за завтраком. Про поездку на материк Кедров отделался общими словами, из чего Александр сделал вывод, что занимался он там какими-то личными вопросами. Про проблемных русских выяснить ничего путного не удалось. Да, якобы была несколько месяцев назад сделка, после которой произошел скандал, и репутация местного бывшего владельца от этого сильно пострадала.

Свиридова вполне удовлетворили такие объяснения, тем более что знал он о произошедшем гораздо больше, и рассказ Платона только подтвердил услышанное накануне.

Вчера вечером, заглянув в бар после ужина, Александр совершенно случайно наткнулся на старого знакомого. Иногда так бывает: можно годами не видеться в Москве и неожиданно встретиться на другом конце мира. Толян Одуванчиков, бывший сокурсник. После окончания института он получил второе высшее и устроился в какую-то известную юридическую фирму, а потом пропал из поля зрения. Чтобы неожиданно возникнуть на греческом острове. Тогда, в юности, его все звали Одуваном, прозвище прекрасно сочеталось с его вечно торчащими в разные стороны светлыми волосами. Теперь он был абсолютно лыс.