Мона Авад - Зайка

– Саманта, ты ни о чем не хочешь поговорить?

Да, хочу. Хочу понять, что между нами произошло? Почему мы с тобой больше не разговариваем? Почему ты так холоден со мной? Словно я внезапно стала тебе чужой. Словно тебе неловко, даже стыдно появляться со мной. Неужели все из-за той странной ночи, которой якобы никогда не было?

– Нет.

– Потому что, если ты хочешь о чем-то поговорить, знай, что я рядом и готов тебя выслушать.

Лжец.

– Хорошо. Спасибо.

Он вздыхает.

– Знаешь, Саманта, это ведь я поспособствовал, чтобы тебя приняли. В Уоррен. Потому что мне нравилось то, как ты пишешь. И нравилась ты.

Я отмечаю, что он говорит в прошедшем времени. Киваю.

– Такое воображение! Такая изобретательность! Такой прекрасный стиль изложения, – он смотрит на пустое место на своем столе, где прежде стояла пластмассовая фигурка росомахи.

Я стащила ее прошлой зимой. Ему это известно. Я сунула ее в карман, когда он ненадолго вышел. Хотела сделать копию формы и отлить себе такую же. Когда я рассказала эту историю Аве, она так меня хвалила и так гордилась мной, что я подарила эту фигурку ей.

– Послушай, Саманта, если ты не пришлешь мне хотя бы часть диплома до конца зимних каникул, нам придется серьезно поговорить. Ты понимаешь?

Я жду, когда лед на его лице треснет, голос растает и в нем снова проступят дружелюбные черты человека, которого я знала прошлой осенью, жду, когда он скажет мне что-нибудь теплое и ласковое. Но нет. Он мой куратор и выполняет свою работу. Выясняет, как продвигается моя. Чего еще я могла ожидать?

– Понимаю.

Он удовлетворенно кивает и начинает собирать вещи.

– Итак… Едешь домой на каникулы? – он поднимает на меня выжидательный взгляд.

Ему известно, что мой отец в бегах, а мать мертва. Мы оба знаем, что я никуда не поеду.

– Да. Вообще-то я прямо сейчас должна ехать в аэропорт.

Он слегка улыбается мне на прощание.

– Что ж, счастливого пути.

Я возвращаюсь к себе в квартирку и падаю ничком на постель. Я вся горю, меня бьет крупная дрожь. Я надеялась, что по приходу домой увижу под своей дверью Аву. Но в коридоре было пусто, если не считать гигантских тапок-кроксов жирдяя-извращуги в засохших белых пятнах. Его приоткрытую дверь окружает болото из пакетов из «Уолмарта». Желтолицые смайлики угрожающе улыбаются, глядя на меня. Я вспоминаю, как только что проходила мимо заек – они сидели в коридоре, объедались рождественскими печенюшками и захлебывались любовью друг к другу, которая, похоже, лишь укрепилась после моего поражения. Как они лоснились от счастливого осознания того, что им есть куда поехать на каникулы. Интересно, Саманта, а что значит «дом» для тебя?

И вот теперь я лежу, раздавленная неожиданно свалившейся на меня усталостью, и представляю, как они разъезжаются по домам. Разлетаются по разным штатам, из которых прилетели сюда. Закидывают на плечи сумочки из нежнейшей верблюжьей кожи. Катят за собой по снегу маленькие чемоданчики, сжимая их ручки ладошками в пушистых детских варежках. Посылают друг дружке воздушные поцелуйчики, усаживаясь в такси, которые развезут их по аэропортам. Их кашемировые шарфы запутываются, когда они с напускной нежностью обнимаются на прощание. Покасики, Зайка. Пока-пока. Хотя нет, погоди. Зачем пока? Давайте скинемся и вместе поедем на такси до аэропорта! Давайте? Ну, пожалуйста, давайте! Потому что я лично не вынесу и минутки без вас, Зайки! Я пока еще не готова прощаться! Я так буду скучать по вас, так буду скучать! Пишите мне каждый день, ладно? И я тоже буду вам писать.

Мне они писать не будут. Я доказала, что я – не одна из них, и все, на что я способна, – это заставить кролика сделать лапы.

Ну и пошли они в жопу , сказала бы Ава.

Мысль об этом на миг вызывает у меня улыбку. И тут же пропадает, как только я понимаю, что и Ава мне не напишет.

Я выключаю телефон и закрываю глаза.

Когда я просыпаюсь, небо за окном уже темное, а на улицезавывает метель. Мне одновременно страшно жарко и безумно холодно. Ноги и руки затекли. Горло превратилось в красный, пульсирующий от боли узел. Все тело сотрясает озноб. Пить. Я хочу пить. Но раковина так далеко. Я не могу заставить себя подняться с постели. И еще мне кажется, что она дышит подо мной. Я чувствую, как она приподнимается и опадает. Я тянусь за телефоном. Ни сообщений, ни звонков. Впрочем, чего еще можно было ожидать.

Снег снаружи валит во все стороны.