Я не была у себя дома с тех пор, как встретила Аву. Не стоит тебе жить здесь, сказала она, стоя в моей единственной комнатке, слишком высокая для местных потолков. Эта комната ее угнетала. Она была для нее маленькой и тесной. Я не хочу даже думать, что ты здесь живешь.
Но ведь здесь все не так плохо , сказала ей я. Эта квартира намного лучше, чем мое первое жилье – комнатушкас голубыми стенами в подвале, обоссанном кошками, которую сдавал мне неуравновешенный голландец, говоривший, что преподает в Уоррене, а на самом деле он был малость озабоченным философом, отчаянно ищущим податливую ученицу и последовательницу. Лучше, чем моя машина, в которой я вынуждена была жить после того, как голландец не вернул мне залог, когда выяснилось, что я совершенно «необучаема», и мне пришлось ждать октября, пока не дали стипендию. Лучше, чем угол в общежитии, где меня приютили ненадолго после того, как один из преподавателей увидел, что я сплю в машине. Когда я поймала его взгляд сквозь перепачканное мертвыми букашками лобовое стекло, трижды пожалела, что решила припарковаться именно на той улице, с бархатными зелеными лужайками. Такое чувство, что там даже собаки гадили деньгами.
Спустя всего несколько недель жизни в абсурдно-роскошном общежитии, похожем на тюрьму, я решила продать свою машину и нашла эту комнатку. Эта однушка на западной стороне, как по мне, была вполне нормальной, хотя и не прошла тест на декорации для самоубийства. Могу ли я представить себе, как стреляю в этих стенах себе в рот? Да, вполне. Как вешаюсь на этом плафоне? Да, легко. Иногда по ночам я прямо видела свисающую с него петлю. Но потом поняла, что парочка постеров в нужных местах смогут заглушить эхо моего предсмертного хрипа, который иногда проносился у меня в голове, когда я заходила в эту тесную клетку с кухонным уголком. Я пыталась успокоить себя, что, быть может, именно в этих стенах на свет родится мой шедевр. Ну или, по крайней мере, здесь я смогу выйти на ведущую к нему дорожку, следуя советам с постеров «Думай о важном» и «Не бойся мечтать». Но ничего из перечисленного в этой квартирке я не делала. Все, чем я тут занималась, – погружалась в уныние. Считала трупики моли в плафоне. Думала о деньгах.
На самом деле все не так уж плохо , сказала я Аве. Это – единственное место, где я могу жить одна, без соседей. Я не могу работать, когда над душой кто-то стоит.
Но она меня не слушала и уже собирала мои вещи. Ты едешь со мной – домой.
Теперь здесь почти пусто, если не считать книг и трухлявого соснового стола, который я нашла на помойке и за которым все равно никогда не работала. Ну и матрас, конечно, на котором я лежу прямо сейчас, укрытая красным плащом. В кулаке у меня зажат колючий цветок. Вот, держи , сказала Герцогиня, достав его из своих серебристых волос. Это тебе, Саманта. У меня в ушах до сих пор звучит их сочувственное сюсюканье. Я чувствую на щеках следы их пальцев, вытирающих мои слезы. Стоп, а почему я плакала? Что я им рассказала? Я чувствую, как их маленькие ладошки поглаживают меня по коленям, плечам, рукам. Расскажи нам еще что-нибудь, Саманта. Еще одну историю. Ах, как эротично! Как грубо! Как гениально!
Тогда-то я и замечаю его на карнизе за окном. Он смотрит в комнату, прямо на меня, ну или, по крайней мере, мне так кажется. Подергивает носиком. Черные глазки-бусинки блестят за мутным стеклом. Уши висят по бокам головы, точно косички у маленькой девочки.
Я визжу до тех пор, пока соседка не начинает барабанить кулаком по стене.
Все события прошлой ночи разом возвращаются ко мне. Я вспоминаю, как рассказала им о Робе Валенсии. Как мы еще выпили. И еще. В какой-то момент комната начала плыть у меня перед глазами, а пастельного цвета мебель – менять форму. Тени заек на стенах вытянулись. Их волосы засияли ярче и стали как будто длиннее. Глаза покраснели. Я перестала понимать, чья розовая лапка обнимает меня, чей влажный ротик воркует, чьи пальцы гладят меня по голове. А потом голос – мягкий, как кроличья шерстка, – щекотнул меня, и губы, покрытые блеском, шепнули мне прямо на ухо:
Иди на улицу и принеси нам лапушку-кролика.
Я помню, как смотрела на них, сидевших на равном расстоянии от меня. Их рты были сомкнуты, плотно, точно маленькие кошелечки.
Что?
Ты же слышала нас , сказала Герцогиня.
Это совсем не трудно, Саманта.
Правда, очень легко.
Их по кампусу бегают сотни, никогда не замечала?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу