Но кто захочет слушать такую историю?
Я обвожу взглядом сидящих вокруг меня девушек. Их кожа как будто немного светится в темноте. Они все смотрят на меня с мечтательным ожиданием, и – неужели – восхищением? Все, кроме Герцогини. На секунду мне показалось, что она видит, как я брожу вокруг танцпола в дешевеньком платье с принтом огнедышащего дракона и наблюдаю за тем, как Роб и Алиса кружатся в медленном танце под песню, которая мне все равно не понравилась бы. По крайней мере, в этом я пыталась себя убедить в тот миг. Как я мечтаю превратиться в Кэрри [22] Саманта вспоминает сцену из фильма «Кэрри» (1976) по одноименному роману (1974) Стивена Кинга (род. 1947), где главная героиня устроила резню на выпускном. – Примеч. ред.
и обрушить на тот дурацкий зал всю мощь моей детской ярости и презрения, и утешить этим свое разбитое сердце.
Поэтому вместо этого я рассказываю им о том, как в ночь последнего спектакля, умерев рядом со мной в который раз, он дождался, пока упадет занавес и погаснут лампы, взял меня за руку во мраке и отвел в пролесок за школой. И там, среди голых ветвей трепещущих осин, Роб Валенсия набросился на меня как зверь. Я описываю им, как похрустывали тонкие веточки под моей спиной, как шуршал ковер из разноцветных листьев. Как я тонула в сером небе, что раскидывалось у меня над головой, пока он творил чудеса своим языком. Как зарывалась пальцами в сырую землю и комкала ее, извиваясь в оргазме. Какой глубины связь мы обрели на телесном, духовном и интеллектуальном уровне в том лесу, после того как умирали бок о бок несколько месяцев. Хотя после ни разу более не заговаривали друг с другом. Совместная смерть с Робом была очень похожа на секс. А секс оказался похож на смерть. Настоящую. И потом мы…
– Что? – нетерпеливо выдыхает Кексик.
– Словами это не описать, – говорю я.
Молчание.
– Горячо, – говорит Виньетка, наконец, салютуя мне бокалом.
– Очень горячо! – добавляет Кексик.
– Очень! – поддерживает Жуткая Кукла.
Я улыбаюсь. Да. Горячо вышло, не так ли? Я чувствую прилив постыдной гордости. Им понравилась моя история. А мне нравится то, что она им понравилась. Я краснею и отпиваю еще немного «себя». Теперь уже совсем не горчит. Теперь коктейль кажется мне идеальным.
– И в то же время это все немного… печально, Саманта, – молвит Герцогиня, глядя на меня, чуть склонив голову набок. Ее лицо, до этого раздражающе спокойное и нейтральное, вдруг наполняется жизнью, тепло и участие растекаются по нему, как аллергическая сыпь. – Ведь он разбил тебе сердце, не так ли?
Я киваю. Моя губа оживает в ответ и опять начинает дрожать.
– Все в порядке, Саманта.
Мои глаза наливаются слезами. По-настоящему. Герцогиня накрывает мою ладонь и мягко сжимает:
– Давай нальем тебе еще выпить.
Я просыпаюсь, лежа лицом в матрас, все еще в одежде с прошлого вечера. На мне – красный плащ. Я вся пропахла ароматом корицы и жженого сахара вперемешку с лимоном, пропиталась нежностью и сладостью до самых костей, и этот запах висит вокруг меня в застоявшемся воздухе моей комнаты.
Не помню, как я вернулась сюда. Помню свет фар. Подергивающийся розовый нос. Длинные коричнево-серые уши. Черный влажный блеск животных глаз. Как девушка с лицом кролика подливает небесного цвета коктейль в бокал размером с мою голову. Это для тебя, Саманта , говорила девушка-кролик. Спасибо , говорила я. Спасибо вам всем. Я пила и пила, без остановки. А потом сказала им… Что же я им сказала? Все, что я помню, – как они кивают. И улыбаются. Да. Расскажи нам, Саманта!
Сколько же я нагородила в итоге? Наверное, немало.
Мама всегда спрашивала: Почему ты постоянно все выдумываешь? Даже о незначительной ерунде?
Не знаю , обычно отвечала я. Наверное, потому, что выдумывать – это просто. И немного подправленная история всегда выглядит лучше.
Я разглядываю трещину на потолке. Влажные пятна, похожие на ощерившиеся пасти зверей, как будто расползлись еще больше с тех пор, как я была здесь в последний раз. В плафон набилось еще больше моли, и дохлых насекомых там теперь столько, что свет не просачивается. Башни из книг у стены потихоньку разваливаются, какая-то быстрее, какая-то еще держится. Тонкие стены цвета мочи отделяют меня от жирдяя-извращуги с одной стороны и девчонки с землистым лицом с другой. Они как будто сдвинулись, и комната стала еще меньше. Черные виниловые шторы уже были здесь, когда я въехала. Похоже, предыдущий владелец несколько раз рвал их. Они раздвинуты, открывая вид на потрескавшуюся кирпичную стену.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу