Натан Энгландер - Кадиш.com

Дверь ешивы никогда не запирают. И наутро, на заре, Шули сидит и ждет, заняв свое место за столом. Талес и тфилин он прихватил с собой, чтобы в доме учения присоединиться к миньяну. Сегодня четверг, день чтения Торы, и ему хочется ее послушать.

Когда приходят другие, Шули рад стоять рядом с Гиладом во время шахарит [95] Шахарит — ежедневная утренняя молитва («шахар» — на иврите «рассвет»), одна из трех обязательных еврейских молитв, наряду с послеполуденной минхой и вечерней маарив. — Примеч. ред. . Держа в голове мысленный образ Гилада, молится за напарника по учебе, такого мудрого юношу. Молится за свою семью, за ее доброе здоровье, безопасность и благополучие. Молится о том, чтобы Мири не перестала его поддерживать, и о том, чтобы она хоть отчасти поняла причины его поступка.

Размышляя о своих прелестных детях, он произносит молитву за горемычного Гавриэля. Пусть мальчик будет счастлив, пусть мальчик чувствует, что его любят. На что он надеется — не формулируя надежду, не облекая ее в слова, — так это на то, что ребенок не закончит подобно Шули, у которого половина жизни растрачена впустую, а вторая половина теперь уходит на попытки восполнить упущенное. Затем Шули молится за остальных студентов, стоящих по обе стороны от него. За этих близоруких, усердных юнцов, из которых в будущем получатся ученые мужи. Каждая секунда среди них ему в радость. Шули добавляет еще одну молитву — за сестру Дину в Мемфисе, и за свою мать и ее безмозглого муженька в Пало-Альто, и за своего отца на небесах. Молится за трудолюбивую женщину, которая готовит еду в переулке: Шули представляется, что она вечно утирает лоб. И, конечно же, он молится за Хеми, мечтая, чтобы тот каким-то чудом поскорее нашелся.

И — так уж обстоит дело — когда перед его глазами мелькает образ той порнографической женщины, Шули пристыженно молится и за то, чтобы у нее все было хорошо.

Парохет [96] Занавес синагогального ковчега со свитками Торы. перед ковчегом отодвигают, двери распахивают. Все в зале вытягиваются в струнку. Внутри — Тора, завернутая в привычный красный чехол: навершия увенчаны серебряными колокольчиками, а посередине чехла серебряный щиток.

Один из мальчиков шепчет Шули на ухо — спрашивает, как звали его отца. Шули вызовут к Торе, чтобы произнести одно из благословений. Такую почесть оказывают гостям. Но Шули тешится мыслью, что тем самым они отмечают и рвение, с которым он относится к учебе, и новообретенное чистосердечие, с которым он сегодня пришел в ешиву.

Рава Шули вызывают на последней алии [97] Здесь «алия» — вызов к Торе. .

Он произносит благословения перед чтением Торы и после чтения Торы, а потом отходит в сторону, когда развернутый свиток приподнимают, выставляя на обозрение; когда свиток сворачивают и перевязывают, и на вечно воздетые, негнущиеся деревянные руки Торы — до чего похоже на его сон! — набрасывают ее одежды.

Когда на нее, разглаживая, натягивают бархатный наряд, за миг до того, как спереди снова подвешивают серебряный щиток, рав Шули видит посвящение, вышитое на ткани. Тора — дар семьи Давида-Йерахмиэля Лейбовича.

Вначале это ему ничего не говорит. А затем он вчитывается во второе имя.

Что, если этот щедрый Лейбович захотел утаить, кто он такой? Что если, оказывая услуги некому сайту, этот человек назвался не своей фамилией и не первым именем, не Дувидом или Дувеле, не Йерахмиелем или Йури, а взял вторую часть своего второго имени? Что, если в давние времена он подписывался «Хеми», не порывая со своим подлинным «я», но слегка от него отстраняясь?

Объяснение притянуто за уши, признает Шули. Впрочем, не совсем притянуто, раз уж Шули верит без тени сомнения, что именно здесь стоит компьютер сайта kaddish.com.

Чем больше он вдумывается, тем логичнее все выглядит. Вот доказательство, что вера наделена неподдельной силой! Сколько минут назад — он и не заметил, как пролетели, — он помолился о том, чтобы Хеми нашелся?

Шули задается вопросом: было ли часом раньше имя на этой Торе тем же именем, которое он только что прочел? Возможно, благодаря его горячему желанию и мольбам даже буквы были отделены от ткани и переставлены в новом порядке святыми пальцами вытянутой руки. Как подумаешь, дрожь пробирает.

Все утро Шули потерян для учебы: бредит своей гипотезой, сулящей потенциальное продвижение к цели. В обеденный перерыв он приглашает Гилада перекусить в каком-нибудь ресторане на рынке Махане Йегуда — Шули угощает!