Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

– Что интересного-то?

Он закурил вторую сигарету и некоторое время молчал, глядя куда-то в угол.

– Он рушит нашу жизнь, наш уклад, – сказала Ульяна. – Ума не приложу, что с ним случилось. Как ему в голову такое пришло? А этот бомж, его Ефимом зовут, кстати, он без конца всякий бред несёт. Вы бы слышали!

– А я думаю, что ваш муж – настоящий герой, – выдал Бражников, продолжая таращиться в угол.

Ульяна не выдержала и оглянулась. В углу стоял одинокий резиновый сапог.

– Герой, – повторил майор. – Не каждый на такое решится. Я бы, наверное, не смог. А надо.

– Что вы несёте? – спросила Ульяна устало.

– Знаете, была такая история со мной. Я как раз в районе работал. Как-то утром возвращался из адреса, там квартиру ограбили. Остановился у ларька, шаверму решил съесть. Тогда ещё не был женат, всяким говном питался. Ну, вот. Купил я себе шаверму, иду к машине. И тут ко мне бомж подходит, вонючий, бородатый. И говорит, дай, мол, мелочишки, если не жалко. У меня аж аппетит пропал.

– И отдали бы ему шаверму вашу, – сказала Ульяна.

– Я потом тоже об этом думал. А в тот момент так разозлился, что дал ему ногой в живот, сел в машину и уехал. Казалось бы, какая мелочь. Не убил же! А он мне вдруг сниться начал. Представляете?

– Нет.

– Чуть ли не каждую ночь приходил и смотрел на меня. Жуть! С ума меня почти свёл. Я уже спать боялся. Поехал в управление, записался к психологу, рассказал ему всё. Психолог мне и говорит: «А ты его найди и попроси прощения. Или убей. Он и отстанет». Шутник хуев! Но я и правда решил его найти, мелочишки дать, пивка там купить, извиниться. Но бомж вдруг перестал сниться. Помер, наверно. А всё равно я этого не забыл. До сих пор совесть иногда мучает. Верите?

– Угу.

– Вот ведь какое дело.

– Значит, вы мне не поможете, – вздохнула Ульяна.

– В чём? – спросил Бражников.

– Наладить нашу жизнь.

– А что там налаживать? Как я вижу, у вас всё в порядке. Муж у вас замечательный человек. Вам бы стоило, Ульяна Владимировна, взять с него пример. Думаю… – Можно я в коридоре подожду? – перебила Ульяна.

– Думаю, если бы каждый отдельно взятый человек протягивал руку помощи тем, кто нуждается, то мы жили бы совершенно иначе. Не только у нас, в России, но и во всём мире. Оглянитесь! Люди осатанели!

Ульяна закрыла глаза.

– Ладно, – сказал Бражников обиженно. – Хотите, можете выйти.

– Спасибо.

Она забрала паспорт и вышла из кабинета. Её остановил росгвардеец.

– Пропуск.

– Какой ещё пропуск?

– Пропуск, – повторил он.

Выглянул Бражников.

– Сейчас муж за ней приедет, пусть зайдёт ко мне.

– Хорошо, – сказал росгвардеец, презрительно глядя на Ульяну.

«Решил, что я шалава», – подумала она.

– Ждите, Ульяна Владимировна, – сказал Бражников холодно и закрыл дверь.

Она села, достала телефон. Аркадий ответил почти сразу. Он закричал:

– Что с тобой? Что случилось? Я уже еду, уже близко!

– Не надо приезжать, – ответила Ульяна.

– Что значит не надо? Почему?

– Я не хочу, чтобы ты приезжал. Не хочу тебя видеть.

– Да что происходит, в конце концов?!

– Ты сам знаешь, Аркаша.

– Я знаю? Я что, ясновидящий?

– Ну, раз не знаешь, я могу только посочувствовать тебе.

– Ах, так? Ах, вот как?

Он немного помолчал. Потом спросил:

– Дело в Ефиме, правильно?

– Догадался наконец-то.

– Ты его с первой минуты возненавидела.

– Ошибаешься. С первой секунды!

Аркадий засопел.

– Ну хорошо. Как знаешь! Я умываю руки. Выбор за тобой. Не хочешь меня видеть, я поворачиваю назад. А ты реши, хочешь ты со мной жить дальше или не хочешь. Если не хочешь, я тебя насильно держать не собираюсь.

– Ясно. Значит, ты выбрал этого козла вонючего?

– Нет, милая. Я не выбирал никого. Такой выбор даже не стоял. Это всё ты сама себе навыдумывала. Так что тебе и решать, как жить дальше. Всего доброго.

И он отключился, не дав Ульяне оставить за собой последнее слово. Она посмотрела на росгвардейца. Тот дремал.

Впрочем, весь этот разговор произошёл лишь в её голове. Ульяна вдруг почувствовала дикую слабость. Она убрала телефон в сумку и подумала: «Я как вода. Стеку на пол маленькой лужицей, придёт уборщица и вытрет меня грязной тряпкой».

Росгвардеец, сидевший сбоку, вдруг всхрапнул, встрепенулся и огляделся. Потом сладко потянулся и поежился.

– Как вы относитесь к бомжам? – спросила Ульяна.

– В смысле?

– В прямом смысле.

Он пожал плечами.

– Никогда об этом не думал.