Андрей Шляхов - Правильная клиника, или 13 шагов к успеху

— Ароматерапия — дело тонкое, элитарное, — сказал он в ответ на уговоры Павла. — Кому надо, тот и дорого заплатит, а кому не надо, тот и копейки не даст. Я лучше пока возьму тайм-аут и тряхну стариной — стану запои купировать, а когда все нормализуется вернусь к вам.

У Наврузова в результате кризиса резко подорожали аюрведические препараты, поступавшие из далекого Хайдарабада по тайному контрабандному каналу, организованному индийскими студентами. Мало того, что рубль упал втрое, так еще и оборзевшие продавцы увеличили свою наценку.

— Но ведь беда-то небольшая, Шариф Мирзоевич, — сказал Наврузову Павел. — Это производство можно и самим наладить. Дело-то простое — намешал разные пряности, упаковал да этикетку налепил. Этим можно в подвале заниматься, в архиве, там все равно половина стеллажей пустует.

В архиве хранились карты пациентов, запасы рекламных буклетов, а в отдельном металлическом шкафу, запиравшемся на кодовый замок лежала несекретная бухгалтерская документация. Секретную Дмитрий хранил в своем кабинете. В расчете на славное великое будущее Павел отвел под архив двадцать квадратных метров, хотя по уму с лихвой хватило бы и двенадцати. Но в те благословенные духоподъемные времена хотелось мыслить масштабно, с учетом грядущего подъема… Ага — поднялись, как бы не так! Так поднялись, что ниже уже спускаться некуда.

Идея Павла была замечательной и препараты собственного изготовления получились бы такими же качественными (то есть такими же бесполезными) как и аутентичные индийские. Даже лучше, потому что Павел не планировал добавлять в свою продукцию свинец, ртуть и мышьяк, весьма любимые аюрведическими фармацевтами. Только пряности и толченый мел больше ничего! Но Наврузов, без зазрения совести игравший роль Говинды Прасадовича, неожиданно проявил принципиальность.

— Как так можно?! — возмутился он. — Да что вы мне такое предлагаете?! Я не могу продавать пациентам бесполезные смеси пряностей!

— А то, что вы из Индии получаете, разве полезно? — с ехидцей спросил Павел.

— Да, полезно! — заявил Наврузов. — Очень! И если вы этого не понимаете, то нам с вами больше говорить не о чем!

Выходя из кабинета, он громко хлопнул дверью.

«Ни хрена себе поворот, — подумал Павел. — Вот же карась-идеалист!». Несмотря ни на что, ему было жаль расставаться с Наврузовым, который в лучшие времена приносил «Правильной клинике» кучу денег. Но сейчас обстановка изменилась и, кроме того, лояльность Павел ставил выше денег. Если сотрудник заявляет руководителю, что им больше не о чем говорить и позволяет себе хлопать дверями, то тут уж, как говорится, без вариантов — катись колобком на все четыре стороны, добрый молодец!

— Да он с этих закупок явно свою долю имел, потому и взбухать начал, — объяснил Дмитрий, более сведущий в тонкостях торговли. — Могу предположить, что он клал в карман не меньше трети стоимости его го…ых снадобий. А ты ему предложил нулевой вариант. Ясное дело, его твое предложение не привлекло. Но ведь прямо все как есть не объяснишь, верно? Вот и пришлось вставать в позу. Забей, Паша. Как все наладится, я тебе и производство налажу и настоящего индуса найду, какого-нибудь брамина в пятидесятом поколении. Пусть только все наладится!

«Когда все наладится» и «пусть только все наладится» стали мантрами нового времени. Все разговоры начинались с этих мантр и ими же заканчивались.

В клинике остались только самые востребованные и самые вменяемые специалисты. Мануальщик, два массажиста, «игольщик», гомеопат, специалист по лечебному голоданию в лице главного врача, травник и «чистильщик», занимавшийся очисткой организмов доверчивых буратин от несуществующих шлаков. «Чистильщик» и «игольщик» были ценны тем, что к ним можно было направлять всех пациентов подряд. Пришел, к примеру, человек к травнику, а тот посмотрел на него и сказал: «Что-то мне цвет вашего лиц не нравится, надо бы вам от шлаков избавиться». Или, как вариант, несколько сеансов иглоукалывания провести для раскрытия закупоренных энергетических каналов. А можно и то, и другое вместе, ведь от этого клинике выйдет больше пользы. Ну и пациентам тоже будет приятно сознавать, что они как следует позаботились о своем здоровье.

В один из дождливых октябрьских дней Павел сидел в своем кабинете и ломал голову над тем, что делать с тремя подвальными помещениями. Даже не с тремя, а с четырьмя, потому что конференц-зал в кризисный период перестал быть нужным, некого было там обрабатывать. Мелькать на экране Павел прекратил, потому что руководство Тринадцатого канала продавало эфирное время по прежним долларовым ценам и ни в какую не соглашались идти на уступки, а Владик только разводил руками — ничего, мол, не могу поделать. Так что из публичного пиара у Павла остались только лекции в библиотеке, на которые народ худо-бедно ходил, правда уже без прежнего энтузиазма. Для Павла лекции были чем-то вроде психологического спасательного круга, островком стабильности в бушующем океане кризисного хаоса.