Андрей Шляхов - Расследование доктора Данилова

– На искусственной вентиляции?! – снова перебила собеседница. – И вы будете убеждать меня, что это не коронавирус?!

– К нам с коронавирусными пневмониями не кладут, – Данилов улыбнулся, вспомнив свою недавнюю работу в восемьдесят восьмой больнице. – У нас другой профиль. Что же касается коронавируса, то мазок и кровь при поступлении взяли…

– Значит, все-таки подозреваете! – «завелась» дочь. – Так бы сразу и сказали! А то голову морочите…

– Все, что было можно, я вам сообщил, – сказал Данилов, изменив свой обычный дружелюбный тон на холодно-официальный. – Можете позвонить вечером, чтобы узнать о состоянии вашей мамы. А мне пора работать, извините.

– Вы решительно ангел, – прокомментировал Кошелев, слышавший разговор. – Я с ней столько разговаривать не стал бы. «Состояние тяжелое» – и до свидания!

– Сейчас, когда родственники не имеют возможности встретиться с врачом, так лаконично отвечать нельзя, – возразил Данилов. – Люди переживают, им хочется какой-то расширенной информации. Правда, общение с врачами нужно выстраивать в ином ключе, без хамства.

– Все складывается не так, как нужно, – вздохнул Кошелев. – Буквально возле больничных ворот мне попался навстречу ритуальный автобус. При сдаче дежурства в отделении было нечетное число больных. Первой привезли женщину, да к тому же и тяжелую во всех смыслах…

– А мне сегодня ночью воро̀ны каркающие снились, – съязвил Данилов, но Кошелев принял его слова за чистую монету – снова вздохнул и сокрушенно покачал головой.

«Однако одна примета тут четко начала прослеживаться, – подумал Данилов. – У первого принятого мною пациента будет дочь-скандалистка».

«Смотри, чтобы к этой примете не добавилась бы вторая», сказал внутренний голос, намекая на смерть Иголушкина.

«Не допущу!», пообещал себе Данилов.

Тромбоэмболия мелких ветвей легочной артерии на фоне сахарного диабета и ожирения четвертой степени относится к числу тех состояний, про которые врачи говорят: «не угадаешь, где рванет». Но Данилов постарался предусмотреть и предупредить все, что только возможно. Вроде бы его старания увенчались успехом, но окончательные выводы в реанимационном отделении делают в момент перевода пациентов. Как перевел, так можешь сказать, что вытянул человека с того света. А до тех пор все очень неоднозначно и неопределенно.

Около трех часов дня в отделении наступило затишье. Все осмотрены, все пролечены, все относительно стабильны… Можно и расслабиться ненадолго. Данилов собрался было почитать свежий номер «Анестезиологии и реаниматологии», прихваченный из кабинета заведующего отделением, но Кошелеву захотелось обсудить новость недели.

– Что вы думаете по поводу всей этой истории с сестрами Нечухаевыми? – сказал он, явно настраиваясь на долгое общение. – Лично мне кажется, что наш заведующий пытался найти в темной комнате черную кошку, которой там никогда не было.

– Почему вы так решили? – спросил Данилов, которого весьма удивил пример с отсутствующей черной кошкой.

– Да все очень просто, – Кошелев поерзал на диване, устраиваясь поудобнее. – Альбертыч, словно утопающий, хватается за любую соломинку, которая позволяет ему оправдаться. Кто бы что бы ни говорил, а летальность выше тридцати процентов – это ужас ужасный. И если у одной из медсестер в сумке находят ампулы с препаратами, которые теоретически могут привести к летальному исходу, то велик соблазн выставить ее монстром-убийцей. Ай-яй-яй, какая нехорошая женщина, повышает летальность, чтобы досадить начальству… Смешно! Честное слово – смешно!

– Лично я тут ничего смешного не вижу, – ответил Данилов. – У меня на прошлом дежурстве, ни с того, ни с сего, без каких-либо объяснимых причин пациент выдал остановку сердца на фоне введения верапамила. Я голову сломал, пытаясь понять, почему так произошло. А если допустить, что ему в капельницу незадолго до того тайком добавили ну, скажем, новокаинамида, то все встает на свои места. Кстати, дежурил я в тот день с Верой.

– Вы дежурили с Верой, у вас неожиданно умер пациент, а у Веры в сумке нашли ампулы с новокаинамидом и чем-то еще, – с готовностью подхватил Кошелев. – Разве из этого следует, что Вера убивала пациентов? Давайте не будем забывать о презумпции невиновности! Нынче у нас не тридцать седьмой год! Разве ампулы в сумке могут служить доказательством?

– А зачем ей было нужно приносить на дежурство новокаинамид, атропин и пропафенон? – Данилов пристально посмотрел в глаза собеседника. – Боялась, что у нас в отделении этого добра не хватит?