Нора Эфрон - Оскомина

Мы с Ричардом переспали всего несколько раз. Такие связи обычно начинаются с фразы: «Мы делаем большую ошибку». Это значит, что ты не ввязываешься в роман очертя голову, а просто убиваешь время. Убив некоторое количество времени, мы с Ричардом снова стали друзьями. Ну а потом я начала встречаться с Марком, а Ричард — с Хелен, и наши отношения осложнились. Ричард сразу невзлюбил Марка, а я — Хелен, вот в чем была загвоздка. Хелен из тех людей, которые всегда отмалчиваются, но молчит она не из застенчивости, а потому что убедилась: если не раскрывать рта (вот бы мне этому научиться), окружающие начинают нервничать, стесняться и выбирать слова, а заговори она, все было бы иначе. Люди вроде меня ныряют в пустоту молчания, а люди типа Хелен в ней безмятежно парят. Мы, говоруны, несем околесицу, треплемся как заведенные, а люди типа Хелен сидят себе и невозмутимо улыбаются.

— Она меня ненавидит? — спросила я Ричарда после знакомства с Хелен.

— Конечно, нет, — говорит он.

— Тогда почему она всегда молчит? — спрашиваю я.

— Просто стесняется, — объясняет он.

— Сомнительно, — говорю я.

— Ты плохо себе представляешь, какого страху можешь нагнать на человека, — замечает Ричард.

— Чепуха, — отмахиваюсь я.

— Насчет Ирана он не прав, — роняет Ричард после знакомства с Марком.

— Скажи ему сам, — советую я. — Какой смысл обсуждать Иран со мной? Плевала я на него.

— Я пытался с ним поговорить, — отвечает Ричард, — но лектора прервать нелегко.

— Никакой он не лектор, — возражаю я. — Он просто любит поговорить. Говоруны на свете тоже бывают.

— Только не заводи про Хелен, — предупреждает Ричард.

— Я и думать не думала про Хелен.

— Ври больше, — бросает Ричард.

Потом все мы поженились. Если тебе не нравится человек, с которым твой друг или подруга заключают брак, начинаются трудности. Во-первых, тебе придется свести общение к совместным ланчам, а я их ненавижу. Во-вторых, даже самый банальный вопрос типа «как Хелен?» воспринимается болезненно — твой друг уверен, что ты надеешься услышать от него: «Умерла». Ты раздражаешься из-за того, что твой дорогой друг женился на недостойной его женщине, а его раздражает, что ты не замечаешь достоинств его возлюбленной. Позже, если брак твоего друга рушится, он злится на тебя еще больше: будь ты настоящим другом, ты бы все силы положила, чтобы удержать его от этой ошибки, заперла бы его в кладовке, пока у него не пройдет охота жениться. Я попыталась поступить именно так в случае с Брендой и потерпела фиаско. Задолго до того, как мы узнали, что Гарри позаимствовал у Мела Брукса скетч про двухтысячелетнего старца, стало ясно, что он Бренде не пара, и по глупости я так ей и ляпнула. Когда же выяснилось, что я была права и они, прожив вместе восемь лет, в конце концов разошлись, думаете, Бренда мне хоть спасибо сказала? Как бы не так! А ведь кто ее предупреждал, как не я? Она стала спать с моим мужем Чарли, и вдобавок всю нашу троицу Гарри наградил лобковыми вшами.

Ужасно не хотелось сообщать Ричарду о нашем с Марком разладе: я живо представляла себе, как он самодовольно усмехнется. Но вышло иначе. Едва я закончила презентацию, Ричард увел меня в сумрачный бар со словами:

— Мне надо с тобой поговорить.

Я хотела было поднять руку — мол, мне тоже есть что сказать, но он уже начал:

— У меня было очень тяжелое предчувствие. И оно меня не обмануло.

— Предчувствие? — переспрашиваю я. Рассуждать о предчувствиях совсем не в его характере. Он даже пересказы снов слушать не любит.

— Пошел я вчера постричься, — начинает Ричард. — Сижу в парикмахерской, пытаюсь читать газету, а Мелани — я у нее регулярно стригусь — взялась за дело; вдруг, ни с того ни с сего, я возьми и спроси: «Как у тебя дела с Рэем?» Она с ним года два как помолвлена. Спрашиваю, значит, а она в ответ закатывает глаза: оказывается, Рэй в кого-то влюбился. Короче, пришел к Мелани и признался, что влюблен в другую, но хочет остаться с ней друзьями. А я с тобой дружить не желаю, говорит Мелани. Почему это? — удивляется он. Потому что ты набитый дурак, отвечает она, вот почему. И, обращаясь ко мне, говорит: «Представляешь? Тот еще наглец! А после еще спрашивает: „Ты что же, теперь меня даже стричь не станешь?“ Представляешь? Чувак помолвлен со мной, при этом влюбляется в какую-то телку и еще надеется, что я буду его стричь! Пошел он куда подальше! На кой мне такой козел сдался?»

Щелкая ножницами, она опять закатывает глаза, а я вдруг ловлю себя на том, что тупо смотрю в зеркало и чувствую: со мной происходит что-то странное. «Предвидение», возможно, слишком сильное слово, но ощущение было явно похожее. «Не спрашивай, по ком звонит колокол, Ричард Финкел, — подумал я, — он звонит по тебе» [80] Цитата из проповеди Джона Донна (1572–1631) — английского поэта и священника, крупнейшего представителя литературы английского барокко. .