Елизавета Дворецкая - Наследница Вещего Олега

– Перестань! – со стесненным дыханием взмолилась она, не в силах придумать ловкий ответ и желая лишь уйти от этого разговора.

Зачем она говорит с ним… про баню? С ума сошла?

Видя, что Святка больше не хочет есть, а только вертится, Эльга взяла со стола серебряную чашку молока и хотела его напоить. Но ребенок вдруг вырвался из ее рук, вскочил на скамью ножками и при этом толкнул ее под локоть.

Молоко выплеснулось прямо на Эльгу; она взвизгнула.

Вырвавшийся на волю Святка радостно вопил и прыгал на скамье, держась за стол.

Эльга вскочила, потрясая мокрыми руками; молоком облило ей шею и грудь, хенгерок и сорочка промокли насквозь почти до пояса.

– Я же говорю – пойдем в баню! – мотая головой от смеха, воскликнул Мистина. – Видишь, боги за меня!

– Не пойду я с тобой ни в какую баню! – возмущалась Эльга, напрасно пытаясь стряхнуть с груди обширное мокрое пятно. – Ёжкин кот! Мне надо платье переменить! Ступай отсюда!

Она выбралась из-за стола и хотела обойти Мистину; но он и не подумал уступить ей дорогу. Эльга пыталась прикрыть ладонями мокрое место – влажная ткань прилипла к телу и плотно облепила грудь, – но Мистина взял ее запястья и развел руки в стороны. Ошеломленная такой смелостью, Эльга подалась было назад, но Мистина, смеясь, вновь подтянул ее к себе. Эльгу тоже душил смех над этим нелепым случаем и ее собственным нелепым видом, но взгляд Мистины, жадно скользивший по ее промокшей груди, выражал один лишь восторг и благодарность богам за такой подарок.

И вмиг ей с такой ясностью представились все ощущения того, к чему эти игры ведут. Не при ребенке же… что она позволяет? Это уже ни в какие ворота…

Собравшись с духом, Эльга с усилием оттолкнула от себя его руки.

– Хватит, не сходи с ума! – выдохнула она, но скорее растерянно, чем сурово. – Ступай в свою баню!

Мистина молчал, глядя на нее. В глазах его отражался восторг: он видел, что Эльга дрожит от того же волнения и отталкивает его из одной порядочности. А она, глядя ему в глаза, ясно осознала очевидное: не из преданности князю и почтительности к княгине Мистина так усердно помогает ей во всех делах и заботах. Он на многое готов, чтобы приблизиться к ней, стать ей полезным, необходимым, ибо величайшее свое блаженство видит в ней как в женщине. И не боится в этом признаться, когда знает за собой кое-какие заслуги.

– Ступай! – повторила Эльга, закрываясь скрещенными руками и стараясь не замечать горячего биения в животе.

Но и когда Мистина уже вышел, а она, заперев дверь, влажным концом рушника стирала с груди следы пролитого молока, а потом переодевалась в сухое платье, ее пробирала дрожь и невольно лезли мысли: о боги, какая глупость, да как будто она, княгиня, и правда могла бы пойти в баню с мужем своей сестры, чтобы никто об этом не узнал! И Мистина знает, что это невозможно, он зовет ее туда – не в первый раз уже, – просто дразня, желая заставить и ее думать о том, о чем сам он думает при виде всякой красивой женщины…

Хорошо, что они все в двойном свойстве и что она и Ингвар стольким Мистине обязаны. Со стороны кого другого даже разговоры – а не то, что он сейчас сделал, – были бы немыслимой, непростительной дерзостью, и она не стала бы такого терпеть ни единого дня!

По четвергам князь киевский, как было заведено исстари, творил суд под дубом на Святой горе. У подножия Перунова дерева ставили скамью, с которой князь выслушивал жалобы и разбирал тяжбы. Но редко когда при сем желало присутствовать столько людей, не имевших касательства к делу.

Эльга сидела по левую руку от Ингвара. Сегодня она впервые явилась сюда заодно с мужем и втайне волновалась. Надела хенгерок красной шерсти с позолоченными застежками, чтобы перекликался с красным кюртилем Ингвара; сидя под зеленым могучим деревом, за коим простиралось неоглядное небо над обрывом высокой горы, они выглядели как сами боги на небесном престоле. Собравшиеся больше таращились на нее, чем на Ингвара; едва ли они раньше видели, чтобы женщина садилась под Перунов дуб в день суда, но ни удивления, ни возмущения на лицах не было. Все уже знали, что речь пойдет о женщине и что княгиня вовлечена в дело довольно, чтобы его разбирать.

Эльга надеялась, что говорить ей не придется. Вчера они до поздней ночи обсуждали предстоящее решение у себя в избе с Мистиной и его отцом, потом предупредили старших оружников, чтобы были готовы. Свенельдова дружина за закрытыми воротами воеводского двора уже сейчас ждала возможного знака к выступлению, одетая и снаряженная. Молодой князь киевский собирался замахнуться на такую вершину, что дело могло пройти и не гладко.