Елизавета Дворецкая - Наследница Вещего Олега

А назавтра, едва взошло солнце, как в дальнем конце долины поднялась туча пыли. Хельги смотрел как зачарованный; при его неплохом опыте он никогда еще не имел дела с конницей на широком открытом пространстве и не знал, как это выглядит. Туча приближалась и постепенно закрыла всю землю. Морской ветер сносил пыль к горам, так что и дальние склоны вскоре потонули в серо-желтом мареве.

Затем послышался тяжелый топот копыт, от которого содрогалась земля. Ближе, ближе, и вот уже в пыльной пелене замелькали темные силуэты всадников.

Пыльное облако доползло до подножия перевала и остановилось, медленно оседая. Стали видны ряды конных воинов, растянутых по дороге длинной змеей. Между ними и деревянными рогатками на перевале лежал пологий подъем длиной в несколько сотен шагов.

Вперед выдвинулась кучка всадников в блестящей на солнце броне. На вершинах островерхих шлемов вились по ветру пучки белого и черного конского волоса, знаменосец держал стяг из белых конских хвостов на длинной пике. Они смотрели на перевал, видимо, совещаясь.

Потом порядок конных распался, смешался и сложился в ряд, занимая всю ширину долины – в этом месте небольшую.

Хельги взмахнул рукой, отдавая приказ ставить стену щитов. Еще в Киеве славянские «охотники» выучили слово «скъяльборд» и теперь понимали его без труда. Тесно сомкнулись круглые щиты; один позади другого выстроились четыре ряда. Передние держали мечи и топоры; за их плечами встали копейщики и хирдманы с ростовыми топорами.

Русы ждали в напряженном молчании. Перед ними были не те перепуганные, растерянные горожане, с которыми им пришлось иметь дело в Самкрае: теперь им предстояло выдержать удар хорошо обученных и отлично вооруженных всадников, костяка каганова воинства. Тех самых людей, силой которых каганат на несколько веков подчинил себе десятки разных народов и даже какое-то время брал дань с полян и северян.

Хельги глянул на дружину Благожи, что стояла к нему ближе всех. На лицах застыло ожидание, сквозь решимость проглядывал сдерживаемый ужас. Поляне с Рупины видели перед собой то самое чудовище, о котором им еще в детстве бабки передавали услышанные от своих бабок страшные сказания. Не одно поколение полян гнулось перед этими закованными в железо гордыми всадниками. Осмелев, они сами пришли с оружием в логово чудовища и даже унесли кое-что из его сокровищ. Теперь оно догнало дерзких и собиралось покарать.

А Хельги, глядя на них, отметил: вот теперь мы и узнаем, чего вы стоите и выйдут ли из вас воины. На такую схватку киевский князь Ингвар, задумывая этот поход, не рассчитывал.

Или рассчитывал? И именно поэтому отправил сюда родича, от которого будет счастлив избавиться навсегда? Не со своей дружиной, а с «охотниками», которых, если что, не очень-то жаль…

Так или иначе, других нет, есть только эти. И если они не выстоят, из всей русской дружины с перевала живым не уйдет никто.

Первый натиск начался внезапно. Никто не заметил, чтобы хазарские полководцы подавали какие-то знаки, но темная туча – не менее тысячи воинов – вдруг отделилась от войска и покатилась к перевалу. Она поднималась, как черная волна; казалось, ничто не сможет ее остановить.

Прочие двинулись следом медленнее, поднимая тугие степные луки. Миг – и темная туча стрел закрыла небосвод.

Стена щитов, будто бок исполинского змея, повернулась к небу, преграждая путь ливню стрел. Глубоко вонзаясь в кожу и дерево, наконечники молотили густым градом, но мало какой удалось их пробить. Первый натиск обошелся без убитых: Хельги видел, что строй стоит, по-прежнему без промежутков.

На утесе захлопали в ответ греческие «скорпионы»: эти орудия выплевывали сразу по десятку тяжелых дротиков, способных пробить любой щит или доспех. Одна за другой разрядились все три катапульты, в хазарский строй полетели бревна, но русам из-за щитов не было видно, большой ли урон нанесли.

Ливень вражеских стрел утих, но лишь потому, что в это время верховые достигли рогаток. В воздухе замелькали арканы: захлестывая колья заграждений, всадники тянули, пытаясь растащить препятствие, но не тут-то было. Засеку сладили крепко: рогатки сцепили между собой и еще укрепили растяжками, которые привязали к кольям, вбитым в землю. Иные особенно лихие всадники попытались с ходу перепрыгнуть заслон, доходивший взрослому мужчине до подбородка, но вместе с конем напоролись на колья. А русы принялись рубить арканы, их стрелы и дротики поражали скучившихся верховых, выбивая из седел. Раненые лошади начинали биться, внося еще большую сумятицу. Ржанье, треск дерева, крики, лязг железа оглушали. Густая пыль лезла в глаза, рты, не давала толком вдохнуть.