Ирина Верехтина - Длиннохвостый ара. Кухонно-социальная дрр-рама

Вот сейчас и вспомнят…

Ара традиционно откашлялся Танькиным голосом (гости и хозяева дружно рассмеялись, Танька зло сверкнула глазами, а Вовка захлопал в ладоши от восторга) и неожиданно выдал: «Какие счёты. Гостенёчки дорогие. Доррогие. Банку икры принесут, а сожрут немерено».

Олег подавился лавашем и мучительно закашлялся. Инна похлопала его по спине. Танька улыбалась счастливой улыбкой (Глинским казалось, издевательской): заговорил! научился всё-таки! Танькина мать с тихим отчаянием смотрела на вытянувшиеся лица «гостенёчков» и медленно наливалась краснотой.

– Сама виновата. Прикормила. Инка нагетсами накормила, чёрт-те из кого! – доложил присутствующим ара.

Наступила очередь Олега прятать глаза и теребить бахрому на скатерти. Селёдка, наколотая на вилку, так и осталась нетронутой. Олег сидел словно Посейдон с трезубцем – в нелепой позе, которая никому не казалась нелепой. Гости остолбенело уставились на клетку с попугаем.

– Стирка-уборка-готовка… – пожаловался ара Нининым голосом. Танька набросила на клетку платок.

– Света белого не вижу! – орал попугай из-под платка. Инна с Сергеем не выдержали и захохотали.

– Ну вот, а вы говорили – воды в клюв набрал, – сдавленным от смеха голосом пошутил Сергей.

Шутка успеха не имела.

– Это он соседей наслушался, клетка-то в кухне стояла, через вытяжку верхних соседей слышно, вот и нахватался… – опомнилась Нина, на скорую руку придумав подходящую версию.

– Ходят и ходят, ходят и ходят, – подтвердил попугай. – Ни фига не говорит! Поднасрали Глинские!

Глинские потрясённо молчали. Олег дотянулся до подоконника и, взявшись рукой за прутья, энергично тряхнул клетку. Ара больно клюнул обидчика в ладонь и разразился отборной матерщиной. Олег взвыл от боли и, отдёрнув руку, выразил своё душевное состояние теми же словами, запоздало подумав, что сейчас Нинка его убьёт.

Нина вздохнула и с облегчением констатировала: «Ну, видите! Я же говорила, верхние соседи. Они другого языка не знают. Мы до вечера на работе, Танюшка в школе, а он на кухне, а соседи весь день дома…»

– Они нам в следующий раз крокодила подарят. Нильского, – перебил её ара.

– А может, вы его у нас заберёте? – проблеяла Нина. – Видите, что вытворяет?..

Выйдя на улицу и подставив февральскому ветру огнём пылающие щёки, Глинские переглянулись.

– Ин, у тебя щёки как у попугая – малиновые! – не подумав брякнул Сергей.

– На себя посмотри, – огрызнулась Инна. – Сам весь пятнами пошёл от таких откровений… А знаешь, если бы мы им его не подарили, не знали бы ничего. Не узнали бы, что о нас думают.

– Ин! Не узнали бы – и не надо!

– Нет, всё-таки хорошо, что мы узнали. Подумать только! Если бы не попугай…

– Сапагин этот… – Сергей поморщился, словно ел клюкву, без сахара, горстями. – Сапог сапогом, и Нинка его такая же. Ничего… Наш подарочек откроет им друг на друга глаза.

Сергей не выдержал и захохотал. Уткнувшись ему в плечо кудрявой головой, Инна звонко вторила мужу. Они стояли во дворе и хохотали – безудержно, взахлёб. А сверху на них смотрели Сапагины и улыбались.

Глинские как по команде задрали головы и помахали «сапогам». «Сапоги» помахали в ответ.

Какие счёты…