Ирина Верехтина - Длинное лето

В Москву Чермен решил перебраться, когда на банковскую карточку, подаренную ему Гасаном, стали приходить крупные суммы: «раскрутившись» в Казани, Гасан не забыл о брате и честно делился прибылью.

Чермен оказался под стать своему дяде – умелым и оборотистым. На деньги, вырученные от продажи дома, в Москве сняли квартиру, с которой через полгода съехали – Чермен устроил тёщу в ЖЭК, где она только числилась, а работал кто-то другой (Эмилия не спрашивала, кто. Зять не любил вопросов).

Втроем они перебрались в служебную квартиру на первом этаже, с паркетными полами, которые Чермен застелил коврами, разбросав по ним красиво расшитые подушки. Инга светилась от счастья, Эмилия Францевна была благодарна зятю за дочь, пекла его любимые пироги с брынзой и вязала «приданое» для будущей внучки. Инга поступила на курсы дизайна интерьера и ходила, по определению Чермена, «сильно гордая», заявив мужу, что по окончании курсов он своей квартиры не узнает. – «Ты сначала ребенка роди, интерьером после займёшься» – улыбнулся Чермен.

Летом к ним приехал Гасан. Поздравил двоюродного брата с рождением дочери, завалил дорогими подарками Ингу с матерью, и подключив свои связи, устроил Чермена на работу, о которой Инга молчала, а Эмилия Францевна не спрашивала. В сказку про телефонный узел, где зять, получив в армии специальность связиста, «ставил телефоны», Эмилия Францевна не поверила.

О том, в каком ведомстве работал Чермен, на дачах никто не знал. Эмилия Францевна жила на даче с весны до осени и от души радовалась, когда к ней заглядывали соседки. Накрывала на террасе чайный стол и вела неспешные разговоры об огурцах, которые не растут и чахнут, и она поливает их водой, разведенной молоком. О вишенье, которого в этом году уродилось много, а внучка любит вишневый компот. О соседских девчонках, которые «цельный день без толку болтаются и вконец распустились».

– Каникулы у них, заняться нечем, вот и распустились.

– Нашей-то родители распускаться не дают, нашей мать заниматься велит, два часа каждый день: английский, французский, математика и русский. Да гимнастика утром и вечером, да хеквандо это треклятое, смотреть страшно, что она с собой вытворяет. Одним словом, при деле девчонка. И с подружками поиграть успевает, и бабушке помочь, и в пяльцах вышивать умеет. И в бочку залазит поливальную, а вода-то ледяная, из скважины. Она закалённая у нас, не простужается. Ещё танцами занимается, они её возят после школы в студию, – хвасталась Эмилия Францевна, умудряясь проговорить весь вечер и ни словом не обмолвиться о зяте и о дочери.

«Хитрожопая» – определили калиновцы. Они работали в одном проектном институте и знали друг о друге всё. Ну, или почти всё. И теперь изнемогали от любопытства и строили догадки и предположения о Чермене, неведомо как оказавшемся членом СНТ «Красная калина». Участок ему якобы подарил брат, Николай Садеков.

– Никакие они не братья! Николай у нас десять лет работает, о брате ни словом не обмолвился – шептались калиновцы. – Татары народ дружный, это всем известно, но такие подарки не дарят даже братьям. Продал Николай участок, ясно как день. И дом продал. Для кого строил – махину такую? Кирпич фигурный, крыша ломаная, подвал бетонный, громадный. Денежки выгодно вложил и продал.

– Ну, продал, так что? Участок Садеков получил по праву, десять лет проработал. А что продал, это его личное дело. Хотя некрасиво, конечно. Мог бы своим уступить, сотрудникам.

– А он «своему» и продал! Свояк свояка видит издалека.

* * *

Чермен приехал в пятницу вечером. Молча выслушал сбивчивый рассказ Эмилии, молча обнял зарёванную дочь и не сказав ни слова ушёл к Пилипенкам. Вернулся мрачнее тучи. Не позволив себе эмоции, скомандовал дочери: «Спать. Утром мы поговорим, и ты мне всё расскажешь. А сейчас тебе пора спать, смотри, у тебя глазки закрываются, спать хотят…» – Чермен поцеловал Розу в заплаканные глаза, сгрёб её в охапку, как маленькую, и понёс наверх…

Утром у Чермена был тяжелый разговор с дочерью. Роза плакала и повторяла, что она не виновата. Но Чермен был непреклонен.

– Умей отвечать за свои поступки. Тебе не нужно оправдываться, я тебе верю. Моя дочь никогда не возьмёт чужого. Но ты ведь не ушла, ты осталась и смотрела. Значит, одобряла.

– Папа!! Я не одобряла, я им говорила, что так нельзя, а они все равно!..

– Говори спокойно, не кричи. Я тебе верю. Но вы там были вместе, значит, и отвечать будете вместе. То, чем занимались твои подруги, называется воровством.