Ханс-Улав Тюволд - Хорошие собаки до Южного полюса не добираются [litres]

Со стаканом в руках она сидела в Майоровом кресле и ничего не делала – такое с фру Торкильдсен случается нечасто, и, как правило, признак это нехороший. Она не читала, не спала, не смотрела телевизор, а просто сидела, ни дать ни взять золотистый ретривер.

– Какие собаки?

– Которых набили опилками.

– Собаки Амундсена? А почему ты вдруг о них вспомнил?

– Как они туда попали?

– Да откуда ж мне знать?

– А нет об этом никакой книги?

– Хм, наверняка кто-нибудь да написал.

– Думаете? А я полагал, вы про книги все знаете.

– Не про такие книги.

– Какие – такие?

– Книги о полярных путешественниках. Я в них не знаток. Не уверена, что это хорошая литература. И что это вообще литература.

– Вся литература хорошая. В том смысле, что любая литература лучше, чем никакой.

– Это кто сказал?

– Вы и сказали. Когда в стельку напились.

– Я ни разу в стельку не напивалась!

– Ну ладно – когда просто напились.

– Я не напиваюсь! Что за чушь ты плетешь!

– Хорошо. Когда вы однажды перебрали. Захмелели. Так лучше?

– Захмелела. Вот, другое дело.

– Так вся эта полярная литература – она о чем?

Фру Торкильдсен плеснула в стакан.

– В таких книгах обычно рассказывается о Фритьофе Нансене и его последователях.

– Замечательно. Кто такой Фритьоф Нансен?

– Один выдающийся норвежский полярный исследователь, который спас жизнь миллионам беженцев. Ему потом Нобелевскую премию дали. Но знаешь, почему его запомнили?

– Если кто и запомнил, то не я.

– Потому что он много ходил на лыжах! Пересек Гренландию и стал национальным героем. К Северному полюсу тоже примерялся, но не вышло, хотя героем от этого быть не перестал. В сущности, побед от него никто и не требовал. Герои-полярники вовсе не обязательно должны побеждать. В неудачах тоже есть свое очарование, а уж в поражениях – и подавно, особенно когда на градуснике минус сорок. Как мороз ударит, отруби себе пару пальцев на ноге, и пускай они у тебя будут вместо жетонов, а ты знай играй в игры про честь и благородство. И так до скончания века. Аминь. Знаешь, кто самый известный полярник? – Фру Торкильдсен что-то разошлась.

– Это вы меня спрашиваете?

– Роберт Ф. Скотт. И что он для этого сделал?

– И что же?

– Он околел от холода – так ему впиявилось первым добраться до Южного полюса. Но первым пришел норвежец Амундсен, англичанин Скотт – лишь вторым, и по дороге домой он отдал концы, а вместе с ним и оставшиеся члены его экспедиции. Полная победа первого и полное поражение второго. Несмотря на это, помним мы Скотта, и антарктическая станция носит не только имя Амундсена, но и имя Скотта.

– Сколько вы всего знаете!

– Я это знаю лишь потому, что однажды наша королева собиралась посетить Южный полюс и по телевизору подняли шум. Я от нее, строго говоря, не в восторге, но поехать в Антарктиду, когда тебе стукнуло семьдесят, – это лихо. Вызывает уважение.

– А что королева забыла на Южном полюсе?

– Юбилей. Сто лет с того дня, как Руаль Амундсен первым достиг Южного полюса.

– И собаки.

– И собаки. Что она там забыла?.. Хм, думаю, просто хотела показать, кто хозяин. По телевизору сказали, что маленькая Норвегия претендует на одну пятую Антарктиды. А территория эта намного больше самой Норвегии. Довольно это все нелепо. Но смысл в том, чтобы прийти первым – тогда можешь претендовать на страну.

– То есть это вроде как пометить территорию?

– Вроде того, да.

– Но если так, то англичанин-то победил! Если они с собаками пришли и пометили территорию, которую до этого пометили норвежец со своими собаками, то территория стала его!

Фру Торкильдсен задумалась, а потом выдала неоспоримый аргумент:

– У Скотта собак не было.

«Значит, так ему и надо, что он околел от холода», – захотелось сказать мне. Но вместо этого я сказал:

– Не только мужчины хвастаются ужасами, которые пережили. Когда вы разговариваете по телефону, то провода тоже того и гляди оборвутся от горя и страданий.

Фру Торкильдсен смутилась, а проявилось это в том, что голос у нее сделался строже. Вероятно, она этого и сама не заметила, когда возразила:

– Тут дело обстоит совершенно иначе! Мы никогда не хвастаемся тем, как нам нелегко приходится!

– Хм… – промычал я, не уверенный, что стоит продолжать эту тему.

Вот и пойми их, этих людей.Как это так получается, что сперва скажешь слово, а спустя уйму времени слова превращаются в действия, когда все уже напрочь о них забыли? Именно мои слова привели нас к дверям Библиотеки, где мне об этом и напомнили.