Владимир Токмаков - Детдом для престарелых убийц

После этого папаша продавал меня регулярно, пока я, когда мне исполнилось тринадцать лет, не сбежала из дома. Жаль, конечно, братиков и сестер, но у меня не было выбора.

К тому времени я уже регулярно пила водку и перепробовала практически все виды наркотиков от анаши до экстази. Через год я была бы законченной наркоманкой.

Убежав из дома, я угодила к одному сутенеру, который в свою очередь продал меня в подпольный публичный дом, где я почти полгода выступала в шоу для зоофилов.

– О, у вас в стране есть и такое?

– У нас есть все. Были бы деньги.

За мизерную плату я совокуплялась на небольшой сцене с овчарками, догами, колли или же с собаками тех господ, которые приходили посмотреть на это кошмарное шоу. Параллельно наше шоу снималось на видео и фотопленку. Естественно, за отдельную плату. Это было самое дорогостоящее шоу в нашем публичном доме. Я же получала только жалкие проценты. Но даже эти деньги для меня, тогда тринадцатилетней мокрощелки, казались целым состоянием! Я стала более или менее хорошо одеваться и питаться. Но в конце концов сбежала из этого ада, хотя это могло стоить мне жизни.

– Что заставило вас уйти с этой действительно кошмарной, но достаточно прибыльной работы?

– Несчастный случай во время шоу.

Дог одного из гостей так увлекся мной, что его член, войдя слишком глубоко, застрял в моей щели.

На профессиональном языке собаководов это называется замком.

Пес запаниковал, меня пронзила дикая боль, мне показалось, что меня разрывают на части. Я закричала. Пес, пытаясь высвободиться, стал таскать меня за собой по сцене. Я орала, как сумасшедшая, в конце концов пес изловчился и укусил меня. Он бы, пожалуй, загрыз меня вовсе, но тут вмешалась наша охрана.

Один из секьюрити, которому я нравилась и иногда отдавалась бесплатно, не выдержал этого зрелища и пристрелил дога. Другого выхода просто не было. Хотя, конечно же, хозяин публичного дома и, уж конечно, хозяин дога предпочли бы пристрелить меня.

Инцидент замяли, хозяину собаки выплатили приличную сумму – пес был с родословной. Я около двух месяцев пролечилась в частной клинике, а потом решила сбежать.

– Сутенеры и владелец публичного дома не искали вас?

– Искали, и еще как! Где они еще возьмут такую дуру, как я? Именно по этой причине я не могла заниматься проституцией в центральной части города, пробавляясь объездными дорогами, вокзалами и окраинами. Я побывала в шкуре вокзальной проститутки, а это, пожалуй, самая презираемая категория продажных женщин. Прежде чем я вырвалась с этого городского дна, мне пришлось испытать такое, что сейчас просто страшно вспоминать…

…Клиенты говорили, что у меня хорошее нёбо и я очень классно умею брать в рот. Но, когда мне давали в рот, я всегда боролась с искушением откусить его у них на хер. Ненавижу мужчин. Сволочи…»

Она соврала. Не все конечно. В рот она действительно умела брать классно. Тогда у нее была кличка Ася-Камасутра. Но от «котов», в смысле сутенеров, она сбежала не из-за собачки. История с догом тоже имела место, но гораздо раньше. Ася была мужественной девушкой, и она бы не бросила такую карьеру на половине пути из-за какого-то вонючего пса.

Ее погубила жадность. Она не хотела делиться со своей крышей, и вот вам результат.

Короче, был в Волопуйске на заре криминальной революции такой бандюган, настоящий вор в законе по кличке Дядя Федор. Авторитетнейший человек в уголовном мире, он успел все прибрать к своим рукам задолго до прихода всякой там отмороженной братвы типа Яниса Фортиша (его погоняло – Крыса), Кадыка Рыгалова (погоняло – Чечен) и прочих. Бизнес свой Дядя Федор быстро легализовал, с правосудием не конфликтовал (отстегивал, сколько просили) и царствовал в городе единовластно.

Менты называли Дядю Федора живой легендой, но на самом деле он был уже бородатым анекдотом. У него была жирная биография, Дяде Федору давно перевалило за шестьдесят, полжизни, проведенные на зоне, давали о себе знать болезнями, манией преследования и всякими чудачествами. Завидовали ему многие, а он по-настоящему любил только две вещи: первая – смотреть по телику рекламу (ему нравилась ее простота и яркость), а вторая – когда он работал в своем офисе, чтобы очень юная шлюшка под столом лизала его мальчика-с-пальчик. Агрегат его давно уже не работал, а эти невинные забавы скрашивали его сексуально бесцветную жизнь и стимулировали производственный процесс.

Дядя Федор говорил, что в молодости всегда лечил триппер – минетом. Откупал он шлюху часа на два-три. Чаще всего те работали вахтенным методом: одна сосет полчаса, потом другая, третья. Платил щедро, не забывал про чаевые. В одиночку работала только Ася-Камасутра. Она сосала импотентскую висячку Дяди Федора столько, сколько надо, стирая себе до крови нёбо и губы. Причем делала она это без ведома своей крыши, и всю выручку засовывала себе в… карман. Дядю Федора Ася устраивала и ценой, и профессионализмом, так она стала его любимой сосалкой.