Карен Уайт - Между прошлым и будущим

– Мне самой выбрать книгу?

– Не стоит беспокоиться. Она уже послала Джиджи за книгой, которая ее интересует.

Поворачиваясь к Глену и глядя ему в лицо, я произнесла:

– Вот видишь, со мной все в порядке. Тем не менее спасибо за проявленную заботу.

Я помолчала немного, выжидая, когда уйдет Финн, чтобы поговорить с Гленом наедине.

Однако Финн не стронулся с места.

Глядя Глену в глаза, я сказала:

– Я тебе позвоню со своего телефона, чтобы ты сохранил номер.

Я улыбнулась, не в силах скрыть от него, как я рада, что он приехал сюда, что думал обо мне, беспокоился и хотел проверить, все ли у меня в порядке. Я вовсе не хотела чувствовать благодарность, пытаясь отбросить те чувства, которые испытывала к нему, но остановить их было невозможно, как приливы и отливы, вызываемые магией луны.

– Вот и отлично, – сказал он, направляясь к машине. – Увидимся позже. Нам ждать тебя к ужину?

Тут снова раздался голос Финна:

– Мы собирались поужинать здесь.

Глен слегка скривился, глядя на Финна. Повернувшись ко мне, он сказал:

– Конечно. Увидимся позже. – Глен помахал рукой, сел в машину, развернулся и уехал гораздо быстрее, чем приехал сюда.

Я довольно долго смотрела ему вслед, просто чтобы не встречаться с Финном взглядом.

– Полагаю, мне стоит помочь Джиджи найти книгу для Хелены, – сказала я, не поворачивая головы.

Ответа не последовало, и я неохотно заставила себя посмотреть на него. Глаза его потемнели и стали такого же серо-стального цвета, как грозовые облака, которые все еще упрямо висели в небе и никак не хотели уходить, словно дети, не желающие вечером отправляться в постель. Я покраснела до корней волос и нарочито медленно стала подниматься по ступенькам, всем своим гордым видом давая ему понять, что никогда не опущусь до того, чтобы влюбиться в мужа собственной сестры, что бы он там обо мне ни думал.

– Вы даже не спросили меня, какую именно книгу хочет почитать тетушка Хелена.

Не знаю, что я ожидала услышать, но уж точно не это. Я нахмурила брови.

– Действительно. И что же это за книга? – спросила я, внезапно охваченная неясным беспокойством.

Один уголок его рта приподнялся, словно Финн с трудом подавил улыбку.

– «Волшебник страны Оз».

Я не удержалась и издала совершенно неприличный смешок, но, честно говоря, испытала при этом немалое облегчение.

– Это замечательно, – кивнула я, когда Финн открыл переднюю дверь, чтобы пропустить меня в дом. – Могу изобразить венгерский акцент, когда буду читать ту самую часть про злую колдунью.

Финн рассмеялся, следуя за мной, и я подумала, что нечасто слышала его смех. Он был явно расположен ко мне, и оставалось только надеяться, что он забыл, как я невольно потянулась к Глену, словно цветок к солнцу, а главное – то, как встретил меня в баре Пита, флиртующей с мужчиной с печально опущенными плечами и лицом неудачника. Но я тут же вспомнила его мрачный взгляд и с грустью подумала, что вряд ли у него такая короткая память.

Я оторвала глаза от книги и даже зажмурилась от удивления при виде стрелок часов, стоящих на прикроватной тумбочке. Хотя я раз двадцать смотрела «Волшебника страны Оз» по телевизору, мне раньше никогда не приходилось читать ставшую классикой книгу Фрэнка Баума. Видимо, волшебная сказка увлекла меня гораздо больше, чем моих слушателей, – оказалось, что я читала вслух уже почти два часа подряд.

Хелена лежала, откинувшись на кружевные подушки, и слегка посапывала. Я воспользовалась возможностью лучше рассмотреть ее, пока никто не видит, и впервые обратила внимание на все еще гладкую кожу, высокие скулы и изящно изогнутые брови. Волосы ее были совсем седыми, с желтоватыми прядями, но все еще густыми и пышными, и я внезапно не без удивления поняла, что когда-то она, вероятно, была очень красивой женщиной.

Однако ее физическую красоту в моих глазах портили не только прожитые годы и предвзятое отношение ко мне. Было такое впечатление, что на ней лежит какая-то тень, словно в объектив камеры вставили фильтр, чтобы сделать фотографию четче и красивее, но добились противоположного эффекта. Я невольно отпрянула от Хелены, вжавшись в спинку стула. Мой разум отказывался приподнимать завесу над чужими тайнами, я не желала знать, что заставляет Хелену хмуриться во сне и почему Бернадетт перестала играть на рояле. Мои собственные тени глубоки и мучительны, и я чувствовала, что могу потерять себя, если погружусь в чужие.

Мой взгляд опустился к подножию кровати, где свернулась калачиком Джиджи, которая тоже присутствовала при чтении сказки. Она мирно спала, и ее узкие плечики поднимались и опускались, а на губах играла улыбка. Я знала, что младенцы улыбаются во сне, но мне всегда казалось, что детишки постарше уже теряют способность разговаривать с ангелами.