Карен Уайт - Между прошлым и будущим

Я пожала ей руку и, в свою очередь, представилась, попросив называть меня Элеонор. До моих ноздрей из задней части дома доносился отчетливый запах морилки, а пальцы сиделки при прикосновении оказались липкими.

– Извините, что отвлекла вас от работы, но я посчитала, что неудобно войти без стука.

– Не стоит беспокоиться, я же сказала мистеру Бофейну, что буду прислушиваться, когда вы появитесь, и, как видите, была права! Он объяснил, что вы будете составлять компанию мисс Хелене, но она сейчас спит, поэтому можете заняться чем хотите. У меня на кухне есть телевизор. Я люблю смотреть разные ток-шоу, но вы можете переключить на любую другую программу по вашему усмотрению. Буду рада, если вы присоединитесь ко мне.

– Благодарю, – сказала я, – но мне бы хотелось немного побродить по дому, чтобы изучить его получше, пока я жду, когда проснется мисс Жарка. Вы не могли бы позвать меня, когда это произойдет?

– Разумеется. Я в ее спальне поставила прибор под названием «видеоняня», поэтому, как только она откроет глаза, я тут же узнаю об этом. – Она просияла при этих словах, а потом извинилась и снова занялась табуретами, увлеченно покрывая их морилкой.

Я стояла в холле, размышляя о том, чем бы заняться, когда закончу осмотр дома, если к тому времени Хелена еще не пробудится. Может, стоило приготовить обед или подмести пол, но я уже знала, что это входит в обязанности сиделок. Мой взгляд невольно потянуло к комнате, где стоял рояль, но я тут же отвела его, принявшись внимательно разглядывать картины на стене столовой и на стенах вдоль лестницы.

Было такое впечатление, что я смотрела на них сквозь слой воды, столь расплывчатыми казались изображения в тусклом свете, падающем на полотна, местами обвисшие в старых рамах. Некоторые были настолько огромные, что мне пришлось крутить головой, чтобы увидеть картину целиком. Я вспомнила о том, что Хелена категорически отказывалась помещать их в новые рамы, и подумала, сколь неразумным было это упрямство. Было совершенно очевидно, что произведения искусства в почти катастрофическом состоянии, и эту проблему, несомненно, надо было срочно решать. Я вздохнула про себя, вспомнив, что Финн сказал про «эксцентричный» характер двоюродной бабушки.

Я подошла к лестнице с тяжелыми балюстрадами. Мне вспомнилась комната с закрытой дверью, о которой Финн сказал, что когда-то она предназначалась для гостей и что я смогу использовать ее в том случае, если придется остаться в доме на ночь.

Казалось, прежняя отчаянная Элеонор подталкивала меня вверх по лестнице, переставляя по ступенькам мои ноги. Я же вовсе не нарушаю чужую территорию, убеждала я себя. Я просто хочу осмотреть комнату, в которой, возможно, придется ночевать.

Дверь в детскую Финна была открыта. Я остановилась перед ней, так как мое внимание привлекла большая спортивная сумка, стоявшая на полу. Полагаю, вполне естественно, что, гостя у родственницы, он спит в своей старой комнате, но при мысли о взрослом мужчине, спящем под бумажными звездами и планетами, я не могла сдержать улыбку.

Дверь в комнату, в которой, как сказал Финн, останавливалась Джиджи, также была распахнута. Я заглянула туда и увидела розовый чемоданчик с рисунком в виде балетных туфелек, разбросанную по всей комнате одежду и живо представила Джиджи, спешащую нарядиться в купальный костюм – возможно, тоже розового цвета – после того, как отец сообщил ей, что они едут на пляж.

Не желая вторгаться на чужую территорию, я тем не менее постояла на пороге, оглядывая комнату. Она была обставлена со вкусом – там стояла двуспальная кровать с высоким изголовьем из темного дерева, на которой лежал аккуратно сложенный плед в яркую клетку. Плетеный ковер тех же цветов покоился на деревянном полу с широкими половицами, а на угловых окнах висели белые ажурные занавески.

Потом я направилась в гостевую комнату и осталась ею вполне довольна, несмотря на некий налет старомодности. Там была отдельная ванная, и в целом комната выглядела вполне комфортабельно. Я поняла, что если когда-нибудь придется задержаться на ночь, мне там будет весьма уютно.

Я закрыла дверь и направилась по коридору к лестнице, мысленно уже готовясь к просмотру «Взгляда», или какое там еженедельное телешоу любила смотреть Тери Уэбер, но невольно замедлила шаг перед дверью последней комнаты. Я помнила слова Финна о том, что это была спальня Бернадетт и что Хелена не желала, чтобы туда кто-либо заходил. Интересно, почему? И почему Хелена так упорно настаивала, чтобы я покинула дом? Та часть моей личности, которая испытывала нездоровую страсть к мистическим сериалам, идущим, как правило, в ночное время, не могла остаться равнодушной к тайне, скрывающейся за закрытой дверью в спальню сестры хозяйки дома.