Карен Уайт - Между прошлым и будущим

Как мне казалось, он был одним из самых красивых мальчиков, которых мне только приходилось видеть, и я так волновалась, что, когда вернулась на крыльцо с кувшином лимонада и двумя пластиковыми стаканчиками, то споткнулась, и поднос со всем, что на нем стояло, оказался на ступеньках.

Надо сказать, Глен не засмеялся и прежде всего бросился мне на помощь, чтобы проверить, не пострадала ли я при падении. Наверное, я влюбилась в него тогда, когда он, смущенно улыбаясь, вытер капли лимонада с моего носа, или когда предложил пойти налить лимонад в другой кувшин, а он здесь все уберет, чтобы не пришлось ничего объяснять матери и Еве. Или, может быть, когда он проводил Еву до машины – она тонкой рукой держала его под локоть, а он обернулся и заговорщицки подмигнул мне.

И сейчас он был все такой же – высокий, тонкий и широкоплечий, каким я увидела его в первый раз, но глаза утратили блеск, походка стала тяжелее, словно бремя прожитых лет лежало на нем, как ярмо, приковавшее его к нелегкой жизни, которую он для себя выбрал.

– Автомобиль мне дали для новой работы. Я пару дней в неделю буду присматривать за пожилой женщиной, живущей на Эдисто. Это двоюродная бабушка мистера Бофейна, поэтому он позволил мне слегка изменить график моей работы в офисе и некоторое время пользоваться машиной няни его дочери.

Глен наклонился, чтобы разглядеть салон машины через боковое стекло со стороны водителя.

– Похоже, она совсем новенькая.

Я пожала плечами.

– Вполне может быть. Она пахнет новой кожей.

Я поднялась по ступенькам и уселась рядом с Евой, а она почти незаметно откинулась назад. В детстве мы часто спали в одной постели, когда я боялась темноты или грозы и хотелось прижаться к кому-то родному, чтобы успокоиться. Нам это разрешали по просьбе Евы, которая объяснила отцу, что защищать меня – это ее прямая обязанность как старшей сестры.

Кашлянув, чтобы прочистить горло, я сказала:

– В те дни, когда мне придется ездить на Эдисто, я буду оставаться там на обед. Не волнуйся, я постараюсь оставлять вам готовую еду, чтобы вы могли ее разогреть, или же можете заказать пиццу. Дополнительные деньги, которые я буду зарабатывать, позволят чаще заказывать еду из ресторана.

Я сидела, уставившись на свои руки, потом медленно подняла голову и посмотрела прямо в фиалковые глаза Евы. Их часто сравнивали с глазами Элизабет Тейлор, но глаза сестры были матовыми – они словно поглощали свет и не выпускали его наружу. Они не всегда были такими, просто изменились, когда она стала старше, словно по ее собственному желанию, подобно тому, как она вдруг решала изменить прическу или начать носить короткие юбки.

– Ах как мило с твоей стороны, – сказала она. – Уверена, мы не протянем ноги, питаясь пиццей и едой из закусочных.

– Ева.

В голосе Глена были предупреждающие нотки, но мы с сестрой знали – что бы между нами ни происходило, никто не должен вмешиваться. Это была темная, закрытая территория, подвластная только нам, и никому постороннему доступа туда не было.

Я встала, подошла к краю крыльца и принялась смотреть на высушенную солнцем траву и мертвые цветы, которые я посадила ранней весной, а потом начисто о них забыла. Никто даже не побеспокоился, чтобы поливать их.

– Для начала я буду ездить на Эдисто каждую пятницу и субботу, хотя, может быть, придется добавить пару дней, в зависимости от того, как пойдут дела. Если тебе нужна помощь при посещении врачей, пожалуйста, постарайся назначать эти визиты на те дни, когда я здесь. Или же на часы, отведенные Глену на обеденный перерыв, чтобы он мог отвезти тебя туда.

Я не поворачивалась к Еве, опасаясь, что они оба заметят мою неуверенность. С их точки зрения, я должна была думать исключительно о беременности Евы, и только в этом случае все было бы на своих местах.

Я слышала, как Глен поднялся по ступенькам, а затем слегка затрещали веревки, привязывающие качели к потолку.

– Это не проблема, – сказал он. Я представила, как он кладет руку на ладонь Евы, чтобы успокоить ее, и чуть не расплакалась.

Внезапно нас оглушил чей-то ревущий бас, доносящийся из радиоприемника старого белого грузовика с открытым кузовом и огромными шинами, который медленно подъехал к нашему дому. Он остановился, и из кабины высунулся водитель с сигаретой в пальцах, постукивающих по двери в такт музыке.

Он убрал громкость и выкрикнул мое имя:

– Элеонор!

Я тут же узнала Роки Купера, парня, с которым училась в старших классах. Тот самый одноклассник, которого я когда-то сбила с пути истинного и сделала соучастником всех своих авантюр. Я подняла руку, чтобы поприветствовать его, хотя, по правде, мне не терпелось, чтобы он поскорее уехал. Переведя взгляд с него на пассажирское сиденье, я увидела, что там сидит незнакомый мне мужчина, который в этот момент поднес ко рту бутылку пива.