Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Однако! - покачал Панкин головой. - Умно. И как там, - он вновь указал пальцем наверх, - до этого не додумались?

Как, как.... В том времени в СССР ходил популярный анекдот. Сообщение радио: 'Сегодня в девять часов утра, после тяжелой и продолжительной болезни, не приходя в сознание... приступило к работе Политбюро ЦК КПСС'.

- Помощь нужна? - спросил Панкин.

- Да, - сказал я. - Было неплохо получить от вас письмо с одобрением инициативы.

- Будет! - пообещал. - Но вначале напиши заявление на мое имя. Сообщи в нем, что собираешься сделать с марками.

Я кивнул. Мне протянули листок бумаги и продиктовали текст. Я внес в него маленькую правку. Вместо 'гонорары, полученные за рубежом', вписал: 'в Германии'. Панкин не придал этому значения. Вот и ладно. Гонорар за проданные в Германии книги я отдам. Он изначально предназначался для этой цели. Но подушку безопасности оставлю. Хрен знает, как все повернется. О том, что сказка планируется к изданию в других странах, Панкин не знает. И не будет знать.

- В Германию полетишь один, - сказал Панкин, спрятав заявление в ящик стола. - В этот раз делегации не будет. Заграничный паспорт у тебя есть, с визой поможем.

Я поблагодарил. Все ясно. Не подмахни я это заявление, хрен бы мне был, а не поездка. Мой знакомый в том времени говорил: 'Бумага не палка, но опереться на нее можно'. Заявление - индульгенция для Панкина. Случись что, он его предъявит и сделает большие глаза. 'Девойно ехал, чтобы перевести деньги в Союз. Знать не знаю, почему сбежал. Вот же, гад!'

Сбегать я не собирался. У меня в Минске жена и сын. В своем времени я читал байки о заграничных поездках в СССР. Дескать, выпускали группами и под контролем искусствоведов в штатском. Отчасти так. Но... Высоцкий к Марине Влади летал в сопровождении КГБ? В одиночку из СССР выезжали дипломаты, специалисты по внешней торговле, деятели искусства и многие другие. Невозможно проконтроливать всех. Поэтому поступали так. Человек съездил за границу и вернулся без проблем, значит, надежный. Дома остается семья - не убежит. Бывал за границей неоднократно - совсем наш. Главное, не болтать лишнего по возвращению. Как сладко живут на загнивающем Западе, и сколько у них сортов колбасы в магазинах...

В этот раз в Шереметьево меня досмотрели. Ничего лишнего не нашли. Нет, икра была - две маленькие баночки. Водка - одна бутылка, коньяк 'Двин' - одна. Все по нормам. А зачем мне контрабанда? У меня в Германии счет в банке.

В аэропорту Франкфурта меня встретил сам Циммерман.

- Сувенир из загадочной России! - сказал я, вручая ему пакет с коньяком и икрой.

- Любите вы пошутите, Серж! - рассмеялся он. - Хотя ваш коньяк хорош. Я поверил, что его пил Черчилль.

- Мне нужно верить, - заметил я. - Я честный.

Циммерман заулыбался и потащил меня к машине. По пути я рассказал о своей идее.

- Вы - гений, Серж! - отреагировал Циммерман. - Никто из писателей не додумался отдать гонорар на доброе дело. И какой гонорар! Теперь немец, покупая книгу, будет знать, что жертвует на доброе дело. Вы знаете немецкую душу, - он погрозил мне пальцем. - Коллосаль! Продажи возрастут в разы.

'Только автору от этого ни горячо, ни холодно, - подумал я, - денег он не увидит'. Вслух этого я говорить не стал. У Циммермана свои интересы, у меня - свои.

- Вы не правы, - возразил я, - насчет 'не додумался'. Есть прецедент: Солженицын и его 'Архипелаг'.

- Это политика, - пренебрежительно скривился он. - Никто не знает, как пополняется этот фонд и как он расходуется. У нас будет прозрачно. В любой миг предоставим отчет и банковские документы. - Кстати, - Циммерман вручил мне чековую книжку. - Пока фонд не создан, купите себе чего-нибудь. Счет в вашем распоряжении.

- Данке! - поблагодарил я.

Бросив вещи в гостинице, я отправился к Байеру. Он ждал. Перед отъездом я позвонил ему из Минска, затем - из номера.

- Комплимент из Минска! - сказал я, вручая ему пакет.

- Благодарю! - сказал он, рассмотрев подарок. - Чувствуется, что вы русский. Водка и икра.

- Предпочитаете свиную рульку?

- Что вы! - засмеялся он. - В моем возрасте жирное есть вредно. У меня к вам просьба. Не могли бы подписать книги внучке? Она поклонница вашего таланта. Узнав, что прилетаете, рвалась познакомиться. Еле отговорил.

- Давайте! - сказал я, доставая ручку.

Байер достал из-под прилавка 'Экстрасенса' и 'Курта'. Я спросил имя внучки и подписал обе книги - сначала по-русски, затем по-немецки.

- Гут! - сказал Байер, прочитав. - Она будет в восторге. Еще никто в Германии не имеет автографа Девойно. Так что она первая. Подружки умрут от зависти.