Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Я шмыгнул в магазин канцелярских принадлежностей, указал пальцем.

- Продается?

- Последняя осталась, - сообщила продавец. - Будете брать?

- Да! Да!

Продавец сняла 'Эрику' с подставки. Валик был заправлен бумагой - витринный экземпляр. Поставив сумку, я пробежался по клавишам, поднял регистр - и простучал во второй раз. Красота! Буквы оттискиваются четко, клавиши ходят мягко, звук тихий. Каретка движется плавно, при подходе к концу строки раздается звонок.

- Сколько?

- Двести восемьдесят рублей.

Гулять - так гулять!

- Запасные ленты есть?

- По два пятьдесят за штуку.

- Две!..

В камере хранения я поменял сумки местами. Тяжелую извлек, легкую поставил в ячейку. Только букет сменил место пребывания. 15 копеек, щелчок замка. В путь!

К редакции я доехал на троллейбусе. Идти пешком - руки отвалятся. На нужной остановке вышел и перешел улицу. Вахты в редакции не было. Я достал из сумки букет и остановил пробегавшую мимо девушку.

- Мне нужна Дина Аркадьевна.

Девушка с любопытством уставилась на букет.

- Идемте!

Мы поднялись на второй этаж, прошли коридором, спутница потянула на себе дверь. Так. Большая комната, столы, заваленные бумагами. У одного стоят человек пять женщин и о чем-то разговаривают. Одна грузная, в длинном, мешковатом платье. Из-под подола виден ортопедический ботинок. Заметно, что ей тяжело стоять.

- Дина Аркадьевна! К вам!

Грузная повернулась. Лицо полное, цвет нездоровый.

- Сергей?..

- Я, Дина Аркадьевна! - я поставил сумку у порога, шагнул к ней и протянул букет. - Это вам. С наступающим Новым Годом! Здоровья и счастья!

- Какая красота! - она взяла букет и поднесла к лицу. - А как пахнут! Ну, Сережа, ну, угодил! Розы зимой мне еще никто не дарил!

- Еще есть сало, хлеб, пальцем пиханая колбаса, - сообщил я. - И 'Беловежская' в штофах. Прикажете подать?

- Каков! - засмеялась Дина Аркадьевна. - Прикажу. Девочки, это наш автор Сергей Девойно. Пришел нас поздравить и угостить. Помогите ему! А я главного позову.

Прижимая букет к груди, она вышла из комнаты. 'Девочки' уставились на меня.

- Нужно освободить столы, - сказал я...

Поляну мы накрыли быстро. Я резал сало, хлеб и колбасу. (Нож и разделочную доску я предусмотрительно захватил), женщины раскладывали угощение по тарелкам. Откуда-то набежали люди, видимо по редакции прошел слух. 'Халява' - звучит сладко. На стол выставили рюмки - разные, но в большом количестве. Пить на работе в этом времени не стесняются, период грозных указов еще не пришел. Я разлил по рюмкам 'Беловежскую'. Готово. В этот миг, как будто подгадав, в дверь вошли Дина Аркадьевна и немолодой мужчина с красивым лицом. Борис Полевой, тот самый...

- Вот, Борис Николаевич! - Дина Аркадьевна указала на меня. - Сергей Девойно.

- Здравствуйте! - он пожал мне руку. - Приятно познакомиться.

- А мне так с вами - вдвойне. Прошу! - я указал на накрытый стол. - Все деревенское, свежее, вкусное.

- Деревенское я люблю, - сказал Полевой. Он прошествовал к столу, где взял рюмку. - Ну, что товарищи! Выпьем за дебют восходящей звезды? Успешный, замечу, дебют. Мы открыли стране замечательного автора. Пусть сопутствуют ему творческие удачи!

Он выпил, 'товарищи' немедленно последовали.

- Попробуйте! - я протянул Полевому тарелку с салом. - Будущий тесть солил.

Полевой бросил в рот ломтик, прожевал.

- Замечательно! Мягкое, как масло. Тает во рту. А аромат...

'Товарищи' за столом тоже пробовали и одобрительно гмыкали. Москвичей удивить трудно, в столице, как в Греции, все есть. Но подобного здесь не купишь. Вацлав солит сало по какому-то семейному рецепту, с травами. А его колбаса - объедение! Куда до нее магазинной! Я наполнил опустевшие рюмки и взял свою.

- Дорогие товарищи! Позвольте поднять этот бокал за моих крестных в литературе - глубокоуважаемых Дину Аркадьевну и Бориса Николаевича! Благодаря им, моя повесть увидела свет. Спасибо вам!

- Прямо уж крестные, - проворчал Полевой, но я понял, что тост ему понравился. - Талантам мы всегда рады, Сережа, а ваша повесть написана талантливо. Правильно, товарищи?

'Товарищи' подтвердили и, не медля, выпили. Полевой вскоре ушел, в комнате стало шумно. Компания разбилась на кучки, где выпивали уже сами по себе и по своим поводам. Знакомая картина. Скрипач сыграл и может уходить. Ко мне подошла Дина Аркадьевна.

- Когда твой поезд?

- В десять вечера.

- Уйма времени. Проводи меня! Это недалеко. Заодно поговорим.

Я помог ей надеть пальто, оделся сам и поднял с пола полегчавшую сумку. Но не пустую. Мы вышли и направились к остановке. Подошел троллейбус, я помог Дина Аркадьевне забраться в салон. Букет с розами лежал в сумке, Дина Аркадьевна попросила укрыть его от мороза.