Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Совещались у Долгих долго. Официантка успела забрать использованную посуду, а я - вволю полюбоваться на Старую площадь из окна. Наконец, дверь в кабинет отворилась, в приемную выглянул Концевой. Выглядел он слегка встрепанным.

- Сергей Александрович, прошу!

В кабинете я понял, что друзья пришли к единому мнению. Уж больно целеустремленными выглядели их лица.

- Хочу спросить - сказал генерал, едва я сел. - Вы знаете, как этого можно избежать?

Он постучал указательным пальцем по папке.

- Нет, - отбоярился я. - В своем времени я не входил во власть. Как работает она в СССР, знаю понаслышке.

- Не лукавьте! - покачал головой Концевой. - Не поверю, что вы об этом не думали. Иначе этого, - он вновь постучал по папке, - мы бы не увидели. Вы человек мыслящий, с широким кругозором. По тексту чувствуется.

- Вам интересны рассуждения дилетанта?

- Говорите! - поощрил меня генерал.

- Тогда позвольте!

Я взял папку, открыл текст на нужной странице и подчеркнул ногтем одно слово. После чего протянул листок Концевому.

- ГКЧП? - удивился он. - У вас же он провалился.

- Разумеется, - кивнул я. - Во-первых, замутили его поздно - страна ушла в разнос. Во-вторых, переворот возглавили алкоголики-комсомольцы. Объявили путч и напились. Действовали они вяло и нерешительно. В-третьих, ни в коем разе нельзя было привлекать армию. У нее другие функции. Зачем, спрашивается, вводить в город танки? Народ пугать? Ну, напугали... После того, как танки задавили троих, Москва восстала. Люди кинулись возводить баррикады. Ведь есть дивизия имени Дзержинского и другие части внутренних войск, которые обучены бороться с массовыми беспорядками. Хватит за глаза.

Концевой посмотрел на Долгих.

- МВД, - пробормотал тот.

- Вы сказали про опоздание, - сказал генерал. - Оптимальные сроки для переворота, на ваш взгляд?

- До 1 октября 1988 года.

- Почему?

- В этот день Горбачева изберут Председателем Президиума Верховного Совета. Он официально займет высший пост в государстве. И его отстранение станет незаконным. А вот сейчас он всего лишь руководитель КПСС. Если партию распустить...

- Но-но! - встрепенулся Долгих.

- Погоди, Владимир! - вмешался Концевой. - Продолжайте, Сергей!

- Если нет партии, то нет и Горбачева. Он станет никем - как внутри страны, так и за рубежом. Реальная власть перейдет в руки Верховного Совета и правительства. Или вы думаете, что коммунисты горой встанут за любимого вождя? - я усмехнулся. - В моем времени даже не рыпнулись. Закрыли кабинеты и отдали ключи. Нынешняя КПСС - это не та партия, которая выиграла войну. Паразитическая прослойка, ненавидимая народом.

Долгих засопел.

- Пусть так, - кивнул Концевой. - Хорошо, взяли власть. А что дальше? В стране голодно, не хватает самых необходимых товаров. И это положение ухудшается. В чем обвинят новое руководство. Начнутся бунты. Что делать?

- У нас есть оружие.

- Предлагаете подавлять бунты силой?

- Нет. Есть тысячи танков, самолетов и вертолетов, которые нам не нужны. Ближайшие тридцать лет нам не с кем воевать. В моем времени это оружие порежут на металлолом. А ведь оно стоит денег! И немаленьких. Оружие нужно продать - с дисконтом и на льготных условиях. Можно по бартеру, меняя на продовольствие или на товары массового спроса. Купят. В мире полно стран, которым требуются танки и самолеты. И нужные нам товары у этих стран тоже есть. В Аргентине - зерно и мясо. Индия и Пакистан производят отличный текстиль. В странах Африки добывают алмазы. Вариантов множество. Просто ими не занимались. Оружие мы поставляли дружественным режимам практически даром. После этого нас посылали далеко. Хватит! Оружие - это товар, востребованный и дорогостоящий. Пусть покупают! На пару лет хватит. К тому времени оживится сельское хозяйство. Стоит убрать от колхозов партию, разрешить им хозяйствовать самостоятельно, вернуть истинный смысл паев... Говорить я могу долго.

- А вы напишите! - предложил Концевой. - У вас это хорошо получается.

- Нужна машинка.

- В приемной, - сказал Долгих. - Бумага там же.

- Один экземпляр! - напомнил генерал.

И я написал. Просидел в приемной несколько часов. Периодически из кабинета выглядывал Концевой, забирал готовые листы и уходил. Дважды официантка приносила нам чай и бутерброды. Перед ее появлением я бросал писать, закрывал машинку чехлом и прикидывался посетителем. На этом настоял генерал. Кабинеты партийных функционеров не прослушиваются, это категорически запрещено. А вот официантку могли завербовать. Зачем ей знать лишнее?