Уильям Голдинг - Ритуалы плавания

Зет, как видите, зет, я не знаю, который это день… Однако нынче был великий тарарам!

Я встал в привычный час, только голова у меня раскалывалась — результат, полагаю, несколько чересчур обильных возлияний с мистером Деверелем: мы пили какое-то дешевое бренди… Я оделся и поднялся на палубу проветриться, и тут… кто бы вы думали вышел из нашего коридора, как не тот самый преподобный джентльмен, которому я решил обеспечить — неудачное слово! — столь приятное будущее. Памятуя о моих планах, я приветствовал его, приподняв свою касторовую шляпу, и пожелал ему доброго утра. Он поклонился мне и приподнял свою треуголку с куда б о льшим достоинством, чем я от него ожидал. Ну и ну, подумал я про себя, не иначе как Земле Ван-Димена [27] Остров Тасмания. требуется епископ. Я не без удивления наблюдал, как степенно он вышагивал вверх по трапу, ведущему на шканцы, а затем последовал туда за ним до того места, где, как всегда, стоял мистер Преттимен, баюкая свое комичное оружие. Я выразил бравому джентльмену почтение: коль скоро у меня теперь, как вы знаете, есть на мистера Колли личные виды, мистер Преттимен должен быть постоянным предметом моего внимания.

— Так вы попали в альбатроса, сэр?

Мистер Преттимен чуть не подпрыгнул от возмущения.

— Как бы не так! Вся эта история… У меня же вырвали оружие из рук! Безобразная, прискорбная история, сэр! Ярчайшее проявление невежества и чудовищного, дикарского суеверия!

— Бесспорно, бесспорно, — согласился я с ним, утешая. — Вот уж чего никогда не могло случиться во Франции.

Я направился на мостик. Поднялся по трапу. Каково же было мое удивление, когда я увидел там мистера Колли! В круглом паричке, треуголке и черном сюртуке он стоял перед капитаном Андерсоном, на тех самых досках, которые были для нашего деспота священны! И когда я уже сходил с трапа, капитан Андерсон резко повернулся к мистеру Колли спиной, отошел к поручню и сплюнул. Мистер Колли чинно приподнял треуголку и тут же двинулся к трапу, но, увидев на мостике лейтенанта Саммерса, изменил курс. Они оба равно чинно приветствовали друг друга.

— Это вы, полагаю, мистер Саммерс, разрядили мушкетон мистера Преттимена?

— Я, сэр.

— И, уверен, никого не ранили?

— Я выстрелил в море.

— Должен поблагодарить вас, сэр.

— Пустяки, сэр. Мистер Колли…

— Да, сэр?

— Позвольте дать вам совет.

— По какому поводу, сэр?

— Не идите сейчас на палубы. Мы знаем наших людей недостаточно долго, сэр. После вчерашнего… не думаю, сэр, что вы питаете дружеские чувства к пьяным, под каким бы они ни были градусом… прошу вас подождать, пока матросы не получат положенную чарку рома. Тогда они, даже если не станут восприимчивее к велениям разума, по крайней мере будут дружелюбнее…

— На мне броня, сэр.

— Поверьте мне, я знаю, что говорю! Я сам некогда был в их звании…

— На мне щит Господа нашего.

— Сэр! Мистер Колли! Вы заявили, что обязаны мне, так сделайте мне личное одолжение. Прошу вас, обождите хотя бы час!

Воцарилось молчание. Мистер Колли увидел меня и чинно мне поклонился. И снова повернулся к мистеру Саммерсу.

— Хорошо, сэр. Я последую вашему совету.

Они еще раз обменялись поклонами. Мистер Колли подошел ко мне, и мы тоже поклонились друг другу. Версаль, да и только! Затем оба джентльмена спустились по трапу. Это уже было чересчур! У моих шекспировских аллюзий появилась новая любопытная перспектива. Ну и ну, подумал я, не иначе как все южное полушарие обрело себе архиепископа! И я поспешил за преподобным мистером Колли, поймав его у входа в наш коридор.

— Мистер Колли!

— Сэр?

— Мне давно уже хочется познакомиться с вами поближе, но из-за моего злосчастного недуга не представлялся случай…

Вся его ряшка растянулась в улыбке. Он снял с головы треуголку, прижал ее к животу и поклонился — вернее, сделал над ней волнообразное движение. Архиепископ опустился до сельского викария — нет, ниже, до бродячего проповедника. Презрение тотчас вновь поднялось во мне и притушило любопытство. Однако я вспомнил, что его услуги могут понадобиться Зенобии и что мне следует держать его про запас, или — как сказали бы на флоте — на приколе .

— Мистер Колли. Нам слишком долго не удавалось покороче узнать друг друга. Не желаете ли пройтись со мной по палубе?

И тут… чудное дело! Его лицо, медно-красное и в волдырях, словно опаленное тропическим солнцем, побагровело еще больше и тут же побледнело. В глазах, клянусь, стояли слезы! Адамово яблоко буквально плясало вверх-вниз, под и над его пасторскими ленточками!