Дженнифер Арментроут - Проблема с вечностью

Я подняла взгляд и успела увидеть, как Эйнсли бросилась ко мне. Она раскинула руки и обняла меня, чуть не задушив в своих объятиях. Я замерла, не привыкшая к таким проявлениям чувств. Я нечасто обнимала кого‑нибудь и вообще не любила, когда до меня дотрагиваются, но сейчас быстро справилась с собой, потому что объятия Эйнсли оказались теплыми и искренними. Не такими, как объятия Карла и Розы. Не такими, как объятия Райдера, но все равно приятными.

Я тоже обняла ее. Даже не знаю, что меня заставило рассказать ей ту историю, но я была рада, что сделала это. Внезапно подступившие слезы кололи глаза. Но это были не слезы грусти. Скорее, слезы облегчения. Доверившись Эйнсли, я как будто сняла с себя слой громоздкой и стесняющей движения одежды.

Эйнсли отстранилась, и в ее глазах блеснули слезы.

– Спасибо, что поделилась со мной.

Я не знала, что сказать, но впервые меня это не беспокоило. Мы переживали как раз такой момент, когда слова не нужны, и меня это вполне устраивало.

В понедельник утром мое сердце колотилось так, что казалось, вот‑вот выскочит из груди и начнет нарезать круги возле меня. Этот понедельник вроде бы ничем не отличался от всех предыдущих, но я чувствовала, что он будет особенным. Это был первый день в школе с Райдером, теперь уже моим парнем, и я не знала, чего ожидать. Впрочем, я сомневалась, что все кардинально изменится. В конце концов, у меня на лбу не было написано «Девушка Райдера Старка», но я все равно ощущала себя по‑другому, когда шла к своему шкафчику, и не потому, что Джейден сегодня не поджидал меня там.

Я переживала за него и во время обеда, вспоминая его синяки и кровоподтеки, хотя знала по предыдущему опыту, что иногда кости выдерживают запредельные нагрузки, как будто бы в них добавляют титан. А бывает, что они ломаются с хрустом, как сухие ветки. Нет ли ли у Джейдена переломов? Его нос выглядел неважно.

Я так и ковыряла свой салат до самого конца обеда. Вообще‑то я никогда не любила салаты, но сомневалась в том, что альтернатива окажется вкуснее.

Когда мы вышли из столовой, Кейра задержалась со мной, а Джо с Анной поскакали вперед.

– Слу‑ушай, – протянула она. – На этой неделе у Питера дома намечается вечеринка. Будет очень весело. Это ежегодное мероприятие, которое он проводит в выходные перед началом Хоумкаминга. Я просто хотела напомнить тебе, что ты приглашена, и надеюсь, что придешь.

У меня сбился шаг, и я чуть не подвернула правую ногу.

Анна оглянулась через плечо.

– Конечно, придет. Правда, Мэллори?

Я кивнула, опасаясь, что, если заговорю, обязательно испорчу момент. Такой важный момент, потому что меня пригласили на вечеринку. Настоящую вечеринку.

– Клево. – Кейра подтолкнула меня бедром. – Можешь привести с собой, кого захочешь. Никаких ограничений.

Моя голова снова кивнула. В другое время это приглашение выбило бы меня из колеи, но сейчас мое сердце принялось исполнять кульбиты по совершенно другой причине, и головокружение продолжалось в течение всего урока математики. Я понятия не имела, о чем шла речь в классе, и, когда прозвенел звонок, закусила губу, чтобы сдержать улыбку, иначе могли подумать, что я еще и с приветом. Засунув учебник в сумку, я вышла из класса, и моя улыбка вырвалась наружу.

Меня ждал Райдер.

Он оттолкнулся от шкафчиков, выпрямляясь во весь свой высоченный рост. Рассекая море учеников, он двинулся ко мне, зажав под мышкой потрепанную тетрадку. Я остановилась, и мой рот растянулся до ушей, когда я подняла голову и посмотрела на него. Его волосы лежали беспорядочными волнами, словно он то и дело прочесывал их пальцами, и несколько прядей небрежно падали на лоб.

– Привет, – первой сказала я.

Мне подмигнула ямочка на его правой щеке. Парень положил руки мне на плечи и склонил голову. Нас окружала толпа, но в тот миг, когда он коснулся моей щеки поцелуем, мне показалось, что мы одни на необитаемом острове. Было что‑то сладкое и знакомое в этом чувстве.

Парень сжал мои плечи.

– Привет.

Я улыбнулась.

– Готова? – пробормотал он.

Готова как никогда.

Райдер опустил руку и стиснул мою ладошку своей широкой ладонью. Он не в первый раз держал меня за руку, но сегодня в этом невинном с виду жесте сквозила какая‑то особенная интимность. Мелкая дрожь бежала по моей спине, когда его большой палец вычерчивал линии на моей ладони, пока мы шли в класс.

Он не делал этого раньше.

Райдер отпустил мою руку только, когда мы вошли в кабинет риторики, и я прошла вперед, к своему месту. Я уронила сумку на пол и уже садилась за парту, когда он подошел ко мне и еще раз поцеловал в щеку.