Йоханнес Зиммель - Из чего созданы сны

— При том условии, что вам назвал мистер Зеерозе.

— А ваше утверждение соответствует действительности?

— Идиотский вопрос, мистер Роланд. Вы что, ожидаете, что я вам отвечу: мы солгали?

Ну, и так далее. Кажется, и в правду все было о’кей. Я был почти уверен, что у американцев не было никаких копий, но появлялась прекрасная возможность поводить русских за нос.

— А приятный пожилой господин из Кельна?..

— Проинформирован мной. Не будет предпринимать никаких шагов. То есть будет, если вы не опубликуете материал.

Я прокрутил все еще раз: вроде бы, действительно, больше нет поводов сомневаться. Пожелав Патерсону спокойной ночи, я снова набрал Франкфурт, попросил Зеерозе и сказал, что вполне удовлетворен.

— Ну, мы просто счастливы, — съязвил Зеерозе. Я услышал громовой хохот Херфорда.

— А если бы не удовлетворились, то тогда что… что бы вы тогда делали, господин Роланд?

— А что бы вы делали на моем месте?

— Я… принял бы предложение Виктора Ларжана и довел дело до процесса, — радостно сообщил он. — Каждый должен знать, где его место. Уж в этом-то я хорошо разбираюсь. Возьмите хоть Нотунга…

— Нотунга?..

— Олафа Нотунга, прислугу Михельсена.

— А-а, да. — У меня что, мозги размягчились от виски? На какое-то мгновение совсем из головы вылетело, кто такой Нотунг. — И что с ним?

— Тот знал, где его место.

— Что это значит?

— Ну, сразу же, как только выяснилось, что Михельсен переметнулся на другую сторону, тот автоматически попадал под подозрение с Восточной стороны, так ведь?

— Ну и?..

— Ну и уже утром он сбежал из квартиры на Эппендорфер Баум и появился на Ниндорфер-штрассе с просьбой об убежище. Там, у американцев он и сидит до сих пор. Когда вы съезжаете?

— Завтра, как только Берти вернется и я улажу здесь все дела с полицией и еще с Конни Маннером и его подругой.

— Прекрасно, господин Роланд… Что? Ах да, господин Крамер передает вам привет.

— Передайте и ему тоже. Ну, всем спокойной ночи.

— Спокойной ночи, друг мой, попрощался Зеерозе. — О, минутку! Господин Херфорд хочет вам еще что-то сказать.

— У меня осталось только две марки…

— Это недолго. Минуту…

К аппарату подошел Херфорд:

— В завершение Слово из Книги книг, Роланд.

Херфорд по памяти процитировал мне одно из своих любимых мест. Пятьдесят шестой Псалом Давида:

— «В Боге восхваляю я Слово Его, на Бога уповаю, не боюсь; что сделает мне плоть?» Чудесно, правда, Роланд?

— Да, господин Херфорд.

— Восславьте Божье Слово, Роланд.

— Я сделаю это, господин Херфорд, — ответил я.

— И подумайте вот еще о чем: Ротауг упечет вас за решетку, если вы только попытаетесь куда-нибудь еще сунуться с этим материалом.

— Я вас понял, господин Херфорд, — ответил я.

На табло зажглась надпись: время разговора истекло. Больше монеток у меня не было, так что я повесил трубку и вышел из кабинки.

— Добрый вечер, господин Роланд, — произнес пожилой господин, стоявший в ожидании у кабинки.

Он был высок ростом, в насквозь промокшем плаще и шляпе, сдвинутой на затылок, к которой он слегка прикоснулся в знак приветствия.

— Комиссар криминальной полиции Сиверс, — произнес он ровным и доброжелательным голосом. — Из отдела убийств.

— Что вам угодно?

Он помедлил. Его лицо приняло сосредоточенное выражение.

— Ну?

— Собственно, я просто хотел с вами встретиться и задать пару вопросов. Вот мое удостоверение.

— Вопросов о чем? Откуда вы узнали, что я здесь?

— Видите ли, я как раз входил в «Метрополь», когда вы отъезжали на такси. Швейцар слышал, как вы сказали шоферу: «На Центральный вокзал». Таксист ждет вас там, на улице. Он сообщил мне, что вы сюда ненадолго, а потом с ним обратно в отель. Моя машина тоже там, на стоянке.

Он непринужденно взял меня под руку, и мы прошествовали к выходу.

— Видите ли, — сказал он, — я занимаюсь делом Конкона. Вы ведь знаете, что он был заколот?

— Да, — ответил я. — Есть какой-то след?

— Ни малейшего, — покачал он головой, отпустив мою руку и вытащил сигару, которую долго обнюхивал, пока мы не спеша продвигались.

— Вы что-нибудь слышали из моего разговора?

— Естественно, — ответил он. — Но не бойтесь, я никому не скажу. Я просто подумал, что вы теперь срочно отбудете. Поэтому и приехал. Чтобы еще вас увидеть. Чтобы еще кое о чем спросить.

Он закурил сигару и выпустил кольцо дыма. Остановившись у одного из бесчисленных закрытых киосков, он прислонился к витрине, положив локти на гранитный прилавок. Какой-то пьянчужка выкрикнул во сне: «Ева, Ева, не уходи!», — и снова повисла тишина.