Роман Солнцев - Золотое дно

Тайга со сверкающими бело-лиловым огнем снежными шапками гор быстро приближались по левому борту. Зеркало моря сузилось и осталось позади. Не надо никаких биноклей — видно и без них: по лощинам, по распадкам вспухают, текут, подпрыгивая, ручьи… небо темнеет, хотя еще и полдень впереди… Наверное, все же громыхнет.

Наконец, внизу показалась широкая поляна на холме, окаймленная аккуратными елочками или кедрятами, у края сумеречного леса мерцают красными, жестяными, на манер черепичных, крышами два больших деревянных дома в два этажа, соединенных понизу крытым переходом. И стоят трое мужичков с ружьями, машут руками.

Вертолет приземлился, погнав серебристую пыльцу с одуванчиков. Здесь, на высоте, лето всегда царит позже.

— Ну что, господа, на выход? — скомандовал Тарас Федорович.

Пошатываясь после скачки в небесах, опираясь о стенки, все поднялись.

И едва гуськом сошли на зеленую землю, под сладковатый холодный ветерок, как и вторая лопоухая, подлиннее корпусом машина опустилась на расстоянии полусотни метров, пошумела, подрулила поближе. Кто же там?

Открылась дверца, остановили свое кружение длинные лопасти, и из зева вертолета, улыбаясь, вышел хозяин области Маланин. За его спиной маячил рослый парень в пятнистой форме десантника — видимо, охранник.

За два с половиной десятка лет, прошедших со времени перекрытия Зинтата, Владимир Александрович крепко раздался в теле, румянец на щеках стал еще более ярок — словно приклеены два красных листочка. Разве что огромные сверкающие очки скрадывают это цветение. И точно так же, как в ХХ веке, перед тем как сказать слово, Владимир Александрович поднимает палец и смотрит на него, привлекая внимание, выжидая паузу.

— Товарищи… я рад, что, наконец, поговорим без посторонних… — Он обнял Ищука и пожал руки Никонову, особенным взглядом заглядывая в глаза. — Знаменательная встреча… знаменательная встреча… как же, как же, помню.

— Вова!.. — вскликнула Татьяна Викторовна. — Какой большой стал… а худенький был! — Она его поцеловала. — Тростиночка!

— Здрасьте, — за руку поздоровалась с ним Галина Ивановна.

— А это кто? — умильно залепетал губернатор, подходя к юной даме, жене Ищука, — так разговаривают с малыми детьми. — Кто эта красоточка?.. Дай пальчик. — И Маланин, целуя кокетливо протянутый мизинец, вдруг сделал вид, что хочет его скушать…

Когда отсмеялись, Маланин сделал серьезный вид и принялся здороваться с остальными гостями. Он, конечно, всех помнил, тискал руки и заглядывал в глаза. Когда удивленно глянул на меня, Хрустов буркнул:

— Из музея истории Сибири, хороший человек.

— Очень, очень хорошо, — отвечал с чиновничьей улыбкой Владимир Александрович, не отрывая глаз от Бойцова. — Плохих не держим. Насколько мне известно, Алексей Петрович, вы теперь советник у премьер-министра.

— Так говорят, — отвечал скромно Бойцов. — Но в других сферах. Нефть, нефть.

Тем временем из губернаторского вертолета осторожно с лесенки ступил на цветочную поляну сутулый старик как бы в чужом, слишком просторном для него белесом костюме. Да кто же это?! Хрустов не сразу признал бывшего секретаря обкома КПСС Семикобылу. Он-то сюда зачем?!

И следом выпрыгнул, как заяц, смешной, сухопарый, чем-то похожий на Хрустова, только старее его на многие годы, темноликий Альберт Алексеевич Васильев.

— Альберт Алексеевич! — завопили Татьяна Викторовна, Никонов и Хрустов. — Вы?!

— Всех, всех обнимаю длинными руками, — забормотал Васильев, с улыбкой оглядываясь по сторонам и кивая. — Всех люблю. Валерий Ильич! — Он облапил Туровского. — Сергей? — Кажется, у зоркого прежде Васильева подсело зрение. — Никонов? Тоже стал большой «начальничек-крышка-чайничек»? Тебя скоро знаешь, как будут называть? «Бывший Васильев». И знаешь, почему? Бабки в Москве увидели Ельцина на улице: «Смотрите, бывший Путин идет!» А это Хрустов?! Лев, ты все такой же! Ты даже не лев, ты тигр! Бойцов?! Вернулся? Не остался в чужом капиталистическом раю? Рад, рад… — Обнимая Алексея Петровича, кивнул Ищуку. — Не было бы счастья, да несчастье помогло, так говорят?

— Ничего! — хохотнул Тарас Федорович. — Выползем из-под быка, как сказала корова.

— Я — Васильев, бывший начальник стройки.

— Да кто же вас не знает, Альберт Алексеевич! А я — Ищук Тарас Федорович, директор алюминиевого.

— Да кто же вас не знает?! — любезно отвечал, хмыкая, Васильев.