Алексей Слаповский - День денег. Гибель гитариста. Висельник

— Я?.. В гости.

— Кто так в гости ходит, с. е., х. т. в. з., п.!

— А не хватит тебе, Лиля? Ты давно?

Лилия вздохнула и сказала:

— С недельку.

— Надо перестать.

— Учи ученого, е. т. м., к. б.! Закурить хоть дай хотя бы!

Писатель дал ей сигарету.

— Ваньк! — закричала Лилия. — Где Костик?

Ответа не было.

— Ваньк! — грозно повторила Лилия.

Нет ответа.

Лилия взяла стакан и разбила о стену.

— Ваньк!

Подросток явился и встал в двери.

— Где Костик, я спрашиваю!

— Не знаю, — ответил подросток долгожданным басом.

— А Матюша где?

— В школе.

— А Проша где?

— В школе.

— А почему же ты не в школе, е. т. м., с. с.?!

— А потому, что я ее в этом году закончил уже.

— Серьезно? — удивилась Лилия. — Молодец! Это надо отметить!

Подросток на это предложение не отреагировал, ушел.

Писатель, взволнованный, потрясенный, сел против Лилии, не обращая внимания на грязь.

— Лиля, что случилось? — спросил он. — Что с тобой? Ты пьешь, куришь!

— Все в порядке. Я счастлива.

— Но ты же болеешь, тебе лечиться надо!

— Может, и надо, — не стала спорить Лилия. — А деньги где?

— Деньги есть! Вот! — Писатель нетерпеливо протянул руку, и Парфен вложил в нее деньги. — Вот! Три тысячи долларов! И вылечиться можешь, и старшему сыну поможешь в институт поступить, и младших в порядок приведешь. Надо еще? — я принесу еще!

Лилия долго смотрела на деньги.

— Не верит, — сказал Змей.

Она взглянула на него, поднялась, подошла к крану и долго умывала лицо холодной водой. Умылась, утерлась серым полотенцем.

— Откуда это? — спросила.

— Я премию литературную получил. Большую. Я всегда тебе хотел помочь, ты же знаешь.

— Чего ты хотел, я знаю!..

Она села и опять уставилась на деньги.

Потом подняла уже почти трезвое, просветлевшее и похорошевшее лицо (и Змею с Парфеном как-то сразу легче на душе сделалось):

— Я знала, — сказала она. — Я знала, что рано или поздно так и будет. Я рвалась и упиралась — и оказалась на донышке. Я перестала рваться и упираться, и все само собой появилось. Только так в жизни и бывает. Господи! Заново жизнь! Господи!

Она смеялась и плакала.

Тут послышался стук двери, и в кухню вошел молодой человек лет тридцати с бутылками дешевого вина в руках. Но выглядели они в его руках как-то невинно, да и у самого у него вид был невинный: аккуратный, подтянутый, он похож был на пионервожатого (это для тех, кто помнит, что такое пионервожатый, если ж современным языком сказать: на престарелого бойскаута) с неистребимой какой-то детскостью в лице, но затвердевшей при этом в жесткие непреклонные контуры.

— Здравствуйте, — вежливо сказал он голубоватым голосом (каким он у пионервожатых почему-то и бывал), ставя бутылки на стол. — Это тебе, Лилюшонок. Сейчас получше будет. Много не дам, а по чуть-чуть, по чуть-чуть. Да, Лилюнчик? А это что такое?

— Это деньги, Костик.

— Какие деньги?

— Вот он, — Лилия указала на Писателя. — Он мой друг. Он принес мне деньги. Чтобы помочь.

— Конечно, конечно, — сказал бойскаут Костик так, как говорят больному белой горячкой, что чертики, в общем-то, есть, но это ничего, исчезнут.

— Это настоящие деньги. Три тысячи.

— Конечно, конечно, — согласился Костик и повернулся к Писателю.

— За что эти деньги? — четко спросил он.

— Что значит — за что? Просто так.

— Ничего не бывает просто. Чего вы добиваетесь? Хотите у женщины отнять последнюю квартиру? Дадите три тысячи, а скажете, что давали тридцать, и фальшивую расписку покажете? А это кто?

— Мы друзья, — сказал Змей. — И ты зря…

— Я не с тобой разговариваю, — обрезал его Костик. — Итак, зачем вы пришли втроем?

— Мы просто…

— Повторяю: ничего не бывает просто.

— Костик, налей! — послышался голос Лилии, которая опять ослабла.

— Сейчас, Лили. Итак, насколько я понимаю, вразумительного ответа нет? Конечно, вы надеялись застать тут беззащитную одинокую женщину. Но ее есть кому защитить. Убирайте свои бумажки — и убирайтесь!

— Костик, ты что? Это деньги! — вскрикнула Лилия.

— Тебе они нужны, Лиленыш? Бери! Но я — уйду.

Костик взял бутылки и сделал шаг от стола…

— Выбирай, Ли, или эта бумажная грязь — или я!

— Костик, я не смогу без тебя жить! — сказала Лилия, глядя на бутылки. — Останься. А вы проваливайте к е. м., е. в. м., с. п.! — И Лилия схватила деньги и сделала движение, чтобы разорвать их.

Парфен метнулся молнией, выхватил, спрятал в карман.

Змей взял Писателя под локоть.