Алексей Слаповский - День денег. Гибель гитариста. Висельник

— Хорошо, — сказал я, — дуэль. На каких условиях?

— Пятьдесят шагов, стрелять поочередно по жребию. До смерти.

— Нечестно, гражданин майор! — сказал я, выпив тоже немного водки. Пятьдесят шагов! У вас глаз пристрелямши. Для вас чем дальше, тем шансов больше. Мои условия — десять шагов.

— Это как же? Это рулетка получается! Кому первому выпадет, тот и убьет?

— Зато справедливо. Вы, я вижу, совсем стыд и совесть потеряли. Хотите наверняка меня прибить. А я стрелял-то всего раза три по консервным банкам. Я и с десяти шагов-то не попаду!

Он подумал.

— Хорошо. Рулетка так рулетка. Если ты меня убьешь — она поймет. Не может не понять. Итак, завтра на стройке химкомбината. За городом, глушь, стройка лет десять как заморожена, подвал весь водой залит. Труп — в воду. Завтра утром не позже семи заезжайте за мной, чтобы полвосьмого на месте быть. В это время там на десять километров вокруг никого нет, выстрелов не услышат.

— Выстрела.

— Да, выстрела. Честь имею.

Майор встал, чуть ли не прищелкнув каблуками и слегка поклонившись уважая меня теперь как противника — или уважая суть завтрашней мистерии, имя которой: смерть.

После его ухода я выпил еще водки и стал думать.

Оно очень интересное и приятное дело: читать в книжках про дуэли. Но представить себе, что ты, ТЫ — по-настоящему, без дураков, будешь участником дуэли… ДУЭЛЬ, мысленно говоришь себе. И слегка смешно становится, но тут же морозцем пробирает по плечам: Господи Иисусе, что за чушь выдумал майор, что за бред вытащил из девятнадцатого века, из классиков, из своего не в меру горячего сердца! Ведь пистолеты настоящие и пули настоящие, и… Непонятно! Навел на тебя железку, нажал пальцем — и нет ни стройки, ни голубых небес, ни ощущения твоей живой крови, бьющейся в сердце. И Нины тоже нет. Конечно, с десяти шагов я не промахнусь, все-таки стрелял не три раза и не только по консервным банкам, все-таки после университета военные сборы проходил. Но это если я буду первый. А если нет? И главное — если бы это было ПОСЛЕ задуманного мною! Что ж я, дурак, не догадался предложить ему перенести дуэль на любой день после шестнадцатого октября? Но поздно. Во-первых, за труса примет — но это плевать, мне его мнение не интересно. А во-вторых, у него как раз цель до свадьбы это сделать.

А кого секундантом взять? Ведь если я-таки его убью, а не он меня, никто из известных мне людей не задумается занести этот случай в свою мысленную картотеку — и когда понадобится, извлечет и покажет мне: «Вот ты где у меня, голубчик. Не съездить ли на стройку, не посмотреть: может, вода спала?» И я сделаю все, что мне этот человек скажет.

Один кандидат — Алеша Хворостов. Как поэт — и поймет, и согласится, и даже обрадуется.

Я поехал к Алеше Хворостову, звонил, стучал…

Где его черти носят?

Я не знал, что черти носили уже Алешину душу по ухабам запоя, и в тот момент, когда я рвался к нему, он спал беспробудным глубочайшим сном после пьяного трудного дня.

Что ж, кроме Морошко — никого не остается?

Я затормозил, остановился среди ночной пустой улицы. И подумал: а ведь майор меня убьет. То есть обязательно убьет. Слишком долго мне сопутствовала удача, должна же и расплата прийти. К тому же он, экстрасенс проклятый, обязательно учует своими одаренными пальцами, в каком жребии смерть, а если я буду первый тянуть жребий — наведет мою руку на смертный выбор, для него это пара пустяков! Ай да майор, ай да Александр Сергеевич, ай да сукин сын! — все предусмотрел. Не дуэль это будет, а убийство, самое простое убийство и он ничем не рискует. Почему ж я должен подставлять лоб под пулю? За что? За то, что собираюсь убить Нину? Но, во-первых, будь он сто раз экстрасенс, я не поверю, что он смог угадать мое намерение во всей его конкретности, а во-вторых, может, это моя умственная игра, может, я этим самым возбудил себя для поиска единственной женщины: ЖЕНЩИНЫ, КОТОРУЮ Я ТАК ПОЛЮБЛЮ, ЧТО СПОСОБЕН БУДУ УБИТЬ, ТО ЕСТЬ — ПОЖЕЛАТЬ УБИТЬ, — но не нужно мне теперь никакого убийства, а нужна мне эта женщина во веки веков. Если, конечно, не бросит меня, как бросали предыдущие по непонятным для меня до сих пор причинам. Но верится — не бросит. И мы будем жить долго и счастливо и родим троих детей.

Рассудим холодно и просто. Некий человек, влюбленный в мою невесту, по всем признакам маньяк, хочет убить меня — и убить наверняка — и при этом хитроумно (как все маньяки — я бы вот до такого не додумался, поскольку нормальный человек), оставаясь полностью чистым и невиноватым. Нина ничего не узнает. Пропал человек — и пропал. Ах, Ниночка, мало ли теперь пропадает этого коммерческого люда! Будет около нее, будет терпеливо ждать — и ведь дождется!