Колм Тойбин - Бруклин

Внизу она зашла в уборную, ополоснула лицо. И, глядя в зеркало, постаралась привести в порядок волосы. А после вышла в общую комнату – ждать мисс Фортини.

– Итак, объясните мне, что происходит, – попросила та, входя и закрывая за собой дверь. – Я же вижу, что-то не так, а скоро это начнут замечать и покупательницы, и тогда мы не оберемся хлопот.

Эйлиш покачала головой:

– Я не знаю.

– У вас месячные? – спросила мисс Фортини. Эйлиш снова покачала головой.

– Эйлиш, – мисс Фортини произносила ее имя странно, с ударением на втором слоге, – чем вы расстроены?

Она постояла перед Эйлиш, ожидая ответа, а потом задала другой вопрос:

– Хотите, я позову мисс Барточчи?

– Нет.

– Так в чем же дело?

– Я не знаю.

– Вам грустно?

– Да.

– Все время?

– Да.

– Хочется домой, к родным?

– Да.

– Здесь у вас родных нет?

– Нет.

– Никого?

– Никого.

– Когда вы так загрустили? На прошлой неделе вы казались счастливой.

– Я получила письма.

– Плохие новости?

– Нет-нет, нисколько.

– Просто письма, и все? Вы раньше Ирландию покидали?

– Нет.

– С отцом и матерью расставались?

– Отец умер.

– А с матерью?

– С ней я никогда не расставалась.

Мисс Фортини смотрела на нее не улыбаясь.

– Мне придется поговорить с мисс Барточчи и священником, который приходил с вами.

– Прошу вас, не надо.

– В этом нет ничего страшного. Но работать здесь с таким мрачным лицом вы не можете. И конечно, не можете не грустить, впервые в жизни расставшись с матерью. Однако это пройдет, а мы постараемся помочь вам, чем сумеем.

Мисс Фортини велела ей посидеть, попить еще воды и удалилась. Сидя в ожидании, Эйлиш пришла к выводу, что ее не уволят. И даже возгордилась тем, как ловко она управилась с мисс Фортини, позволив той задать столько вопросов и ответив на них совсем коротко, но не произведя впечатления неблагодарной грубиянки. Размышляя об их разговоре, Эйлиш почувствовала, как к ней возвращаются силы, и решила, что, кто бы сейчас ни пришел, да хоть и сам мистер Барточчи, она сумеет добиться их сочувствия. Но не могла же она сказать им, что боится магазина и покупательниц, ненавидит дом миссис Кео, а помочь ей никто не в силах. Тем не менее работу она сохранить обязана. Эйлиш верила, что ей это удастся, и ощущала удовлетворение, казалось сливавшееся с печалью или наплывавшее на нее, отвлекая, по крайней мере на время, от худших сторон тех чувств, что ею владели.

Спустя некоторое время мисс Фортини вернулась с сэндвичем, который купила в ближайшей закусочной. По ее словам, она поговорила с мисс Барточчи, заверив ту в простоте возникшей проблемы, объяснив, что прежде с Эйлиш ничего подобного не случалось и, скорее всего, никогда не случится снова. Затем мисс Барточчи переговорила со своим отцом, близким другом отца Флуда, и мистер Барточчи позвонил священнику и оставил сообщение его экономке.

– Мистер Барточчи сказал, что вам следует оставаться здесь, пока он не получит весточку от отца Флуда, и велел мне купить для вас сэндвич. Вам повезло. Он редко бывает таким благодушным. Однако сердить его дважды я бы не стала. И никто не стал бы.

– Я его не сердила, – тихо возразила Эйлиш.

– О нет, милочка, вы рассердили его. Придя на работу в таком состоянии и с таким выражением лица. Конечно, вы рассердили мистера Барточчи, а он такого не забывает.

День тянулся, кое-кто из любопытных продавщиц спускался глянуть на Эйлиш, одни спрашивали, как она себя чувствует, другие делали вид, будто ищут что-то в своих шкафчиках. Она сидела, все яснее понимая, что если ей хочется сохранить работу, то необходимо решительно избавиться от того, что ее гнетет, чем бы оно ни было.

Мисс Фортини больше не появлялась, зато около четырех в двери возник отец Флуд.

– Я слышал, здесь творится что-то неладное.

Эйлиш попыталась улыбнуться.

– Это я виноват, – продолжал отец Флуд. – Мне сказали, что вы прекрасно справляетесь с работой, а миссис Кео называет вас лучшей жилицей, какая у нее когда-либо была, ну я и решил, что вам не захочется, чтобы я приходил к вам проверять, как идут ваши дела.

– Все было хорошо, пока я не получила письма из дома, – сказала Эйлиш.

– Знаете, что с вами не так? – спросил отец Флуд.

– О чем вы?

– У происходящего с вами есть название.

– Какое? – Она решила, что отец Флуд собирается упомянуть какое-то женское расстройство.

– Тоска по дому, вот какое. Она поражает каждого. Но проходит. У одних быстро, у других помедленнее. Нет ничего злее этой тоски. А чтобы ее одолеть, нужно иметь с кем поговорить и подыскать себе дело.