Макс Фрай - Новая чайная книга

Тень от навеса, мягкое недоеденное яблоко с налипшими песчинкам. На подстилке мы с тетей Беллой, она читает мне «Мурзилку»:

Я слышал:

Ежонка ежиха

Звала – зазывала домой,

Шептала спокойно и тихо:

– Мой гладенький,

Мягонький мой… [2] В рассказе использовано стихотворение Дмитрия Блынского «Солнышко».

Я смотрю на тетину руку, держащую журнал. Как, наверное, грустно иметь такие большие неудобные руки и ноги. Про грудь я вообще молчу. В самом верху руки на коже два кругляша; это прививка от оспы. Такие есть у всех взрослых, которые меня окружают. У розового как пупс дядьки на соседней подстилке они похожи на две, расположенные одна над другой планеты. Если присмотреться, то виден рельеф: неглубокий, но явный: горы, русла рек, кратеры. А у теть, они немного другие, и на смуглой коже смотрятся как овальные пятна на боках у оленей.

Зайчонка зайчиха

Будила:

– Ну что же ты, львенок мой,

Спишь?

Пойдем на охоту, мой милый,

Мой сильный,

Мой храбрый малыш…

Кто мог знать, что это исчезнет так быстро? Что вначале мы уедем в Израиль, потом пройдет еще лет десять и все – нигде не увидеть уже этих взрослых рук с двумя оспинами.

А мы с тобой

Весело пляшем,

Цветы собираем во рву.

И я тебя

Солнышком нашим

И радостью нашей

Зову.

Я встряхиваю сложенную простыню, и она медленно опускается на диван, словно сюда сбросили с неба сразу, для экономии времени одновременно расцветший всеми цветами луг.

Лея и Белла – добрые оленихи. Они сохранили это для меня – цветущие поляны моего детства. Ромашковые, васильковые – сложенные стопками, пахнущие искусственными отдушками, – вот они, те луга, именно такие, какими должны быть. Но кто-нибудь говорил так когда-нибудь: «Пляшем, пляшет?» Откуда в стихах моего детства эти старомодные слова? Ведь и без того в любовь почти невозможно поверить.

А мы с тобой

Весело пляшем,

Цветы собираем во рву.

Я засыпаю.

* * *

Я живу у теть уже две недели, но мои вещи все еще свалены на полу в гостиной. Я разглядываю их в полном недоумении. Я люблю Гумилева? Я увлекалась фотографией? Да что вы говорите! Возможно человек, у которого распорот живот, вот так же с любопытством рассматривает свои внутренности.

Наверно, потому что моя жизнь вывернулась наизнанку, в ней происходят необъяснимое. Бесконечные звонки агентов телефонных компаний начались как по команде, стоило мне уйти, и до сих пор все никак не прекращаются. Я уже думаю иногда, грешным делом, что кто-то нарочно бросил им, этим агентам, на растерзание мой номер. Возможно, это Пашка так мне мстит. А кто знает, может и мой научный руководитель или тот прекрасный психолог, мне недаром чудилось в нем что-то маньяческое. Как бы то ни было, но агенты звонят мне каждый день, а иногда и по несколько раз. Беда в том, что я сразу представляю себе не просто их самих, этих желторотых девиц или юнцов. Я представляю себе сразу все: все, что было до того. Например, их трехдневный тренинг. Наверняка он проходил в какой-то гостинице, где их кормили до отвала и учили общаться с клиентами. Я твердо уверена: там были занятия, где им рассказывали, как улучшить дикцию. Их обучали голосовым модуляциям, зуб даю. Но и брали туда наверное не всех. Только самых молодых, с крепкими нервами и чистыми голосами. А еще у них у всех очень красивые имена. Ни одного куцего, серенького. Длинные имена, развевающиеся как флаги.

«Здравствуйте, меня зовут Анастасия. Меня зовут Михаэль, Александр, Марианна, Василиса». «Мы хотим, предложить, спросить, сравнить, сообщить… Мы хотим рассказать вам…» Идите к черту! Нет, я этого не говорю. Пока не говорю. Михаэль, Александр, Марианна и Василиса, надо признать, кое в чем мне помогли. Мои тети теперь уверены, что у меня миллиард бодрых и веселых друзей.

И все-таки, нужно как-то направлять свою жизнь. Поменять номер телефона, и, конечно же, разложить вещи. Они дрейфуют посреди квартиры, словно плот пострадавших в кораблекрушении. Нужно все это куда-то определить, но шкаф в моей комнате давно превратился в резиденцию постельного белья. «Нужен еще один шкаф». – решают тети. Пока ты не выйдешь замуж, – торопливо добавляют они. «Или просто, пока не начнешь с кем-то жить», – либерально уточняет Лея. «Не жить же на чемоданах», – подхватывает тетя Белла, торопливо возвращая слову «жить» приличный статус. Шкаф, так шкаф – я не возражаю, и на следующее утро в квартире появляется плотник, Георгий.