Ирина Горбачева - Когда расцветёт сакура

Вскоре мы подъехали к участку, обнесённому высоким металлическим забором.

— Принимайте повара. А ты тащи продукты из машины, — дал Молот распоряжение охране, когда большой джип въехал на территорию усадьбы.

Меня провели в большой красивый коттедж. Я заметила, что двое охранников находятся в небольшом домике у главных ворот усадьбы. Так же поодаль основного здания стоял коттедж поменьше. На пороге меня встретила миловидная женщина моего возраста, в белом халате и ещё один охранник.

— Пройдёмте со мной, хорошо, что вы теперь будете у нас работать. Давайте знакомиться. Меня зовут Вера Антоновна. Не возражаете, я осмотрю вас.

— Маргарита Сергеевна, — представилась я, и смело пошла за врачом к её кабинету.

Я смотрела на эту женщину и не могла понять, что могло её заставить пойти на преступление. Наверняка здесь столько крепких молодцев не для того, чтобы охранять пустую шикарную усадьбу.

— Надеюсь, вы ничего запрещённого не привезли? — Спросил меня охранник, шедший за нами, — может что-то прихватили с собой? Телефон, диктофон, фотоаппарат, — обратился он ко мне.

— Ага, всё сразу, милок. Меня предупреждали, так, что всё в порядке. Вы мне объясните только, для кого, что и сколько надо готовить.

— Вам придётся раздеться на досмотр, — сказала врач, указывая на ширму.

— Потом вам всё объяснят. А на будущее, даю совет — вы меньше спрашивайте и не интересуйтесь больше дозволенного, для вашего же блага, — пробасил охранник и вышел из кабинета врача.

— Поняла, поняла. Молчу, молчу. Не в моих интересах вылететь с такого прекрасного места. Такой чистый воздух, природа, отменное питание, все удобства. Да ещё и деньги в придачу. Чудо! — болтовнёй и раскованностью я пыталась скрыть боязнь перед неизвестностью.

С колотуном по всему телу, казалось моё сердце, сейчас выкатится из груди и понесётся по дорожке подальше от этого места, я прошла за ширму. Туго соображая, что предпринять дальше, я начала медленно раздеваться.

— Мне что вообще раздеться? — спросила я врача.

— До трусиков. Не стесняйтесь, — ответила мне Вера Антоновна.

Но бюстгальтер я намеренно не снимала и пристально смотрела в глаза, Вере Антоновне, зашедшей за ширму. Я видела, что она заметила инородный предмет в моём удобном лифе, но на удивление мне не изменившимся голосом предложила одеваться.

Она села за стол и сделала запись в журнале. Одевшись, я подошла к ней и только открыла рот, чтобы поблагодарить её за разумное молчание, как Вера Антоновна, перебила меня.

— Маргарита Сергеевна, теперь вы работаете в филиале режимного предприятия. Вы должны расписаться о неразглашении, — врач повернула ко мне журнал, где лежал маленький листок бумаги, на котором было написано: Везде камеры.

— Понятно, — ответила я.

— Вам понятно, что здесь болтливость не приветствуется?

— Всё, всё понятно.

— Сейчас я вам покажу вашу личную и рабочую территорию.

Прошла неделя моего пребывания в усадьбе. Я готовила, охрана вместе с врачом относила еду в соседний коттедж. За эти дни я разобралась с графиком работы охраны. Кто-то спит, потом вступает на охрану коттеджа ночью. Кто-то днём чистит дорожки, разносит еду. Мне показалось, что для действующего публичного дома, к этой идиллии не хватает главного — посетителей, клиентов. И охраны маловато. Наличие врача и строгого медосмотра, которому подвергли меня, натолкнуло на не очень хорошие мысли. Неужели девчонок разберут на органы.

— Тогда, по идее, и я им подойду. Что же, я барышня без вредных привычек. Жизнью закалённая. В случае чего и меня вмиг разберут, как конструктор. Не подойду, избавятся, глазом не моргнут. Мамочки мои, вот я вечно попадаю в истории.

Ещё я заметила, что Вера Антоновна, исподволь, присматривается ко мне. Чтобы хорошо ориентироваться в усадьбе, под видом прогулки по свежему воздуху, я после каждого обеда, набирала кусочки хлеба и выходила во двор, кормить птиц. И каждый раз, пока я бродила по выложенным дорожкам, пытаясь приблизиться ко второму коттеджу, я замечала, что Вера Антоновна, стоя у окна, наблюдает за мной. Сегодня из коттеджа вышел один из охранников и подошёл к мне.

— Что вы тут высматриваете? — спросил он.

— А чего тут высмотреть можно? Хожу, гуляю, воздухом дышу.

— Вам здесь гулять нельзя. Идите к своему коттеджу.

— Нельзя, так нельзя. Надо же. Снега жалко? Я вернулась к своему коттеджу.

— Неужели Вера Антоновна с ними заодно. Не хотелось бы. Всё-таки, что-то она скрывает. Это видно по её очень грустным глазам и какой-то обречённости иногда в её взгляде. И всё же, как мне узнать, кому охранники носят обеды, и зачем каждый день его посещает врач? Явно девчонок держат взаперти. На всех окнах затемнённые стёкла и жалюзи. Мне их не увидеть. Но зато они меня могут увидеть. Вдруг Лорка там? Надо чаще маячить перед их окнами.