Ирина Горбачева - Когда расцветёт сакура

— Да, отсюда не убежать, — прошептала Лора.

— Девочки, что это всё значит?

— А это значит, что будем мы с вами, девочки, обслуживать богатеньких барыг. А может и того выше — депутатов. Только я не понимаю, как мы будем работать, все вместе? В одной комнате? Всё это странно.

— Как это? — удивилась Катя, всё ещё ничего не понимая.

— Как, как? Кровати все в одной комнате стоят. Говорю же, странно всё это, — прикрикнула на неё Жанна.

— Да, странностей много. Не слабый медосмотр. Нет, девчонки, здесь что-то не так, — Лора подошла к окну.

— А что может быть другое? — теперь уже удивилась Жанна.

— Что, Жанночка, а вот как пустят нас на органы, — с вызовом произнесла Лора и тут же пожалела об этом.

— Успокойся малолетка, — обратилась Жанна к заплакавшей Кате, — а гулять, на воздух нас будут выпускать, или так, как в тюрьме и загнёмся?

— Не плачь, Катя. Я сказала, не подумав. Успокойся, разберёмся.

Лора обняла напуганную девушку.

На следующий день врач подробно расспрашивала их о перенесённых болезнях и так же всё записывала в журнал. Войдя в комнату после осмотра врача, пленницы увидели на столе большое блюдо с различными фруктами, соки, сушеные фрукты и орехи.

— Блин, мне объяснят, что здесь происходит? Вы что нас откармливать на мясо собрались? — в расчёте на установленные камеры, крикнула Жанна.

Она стала стучаться в закрытую с другой стороны дверь. Но им никто и ничего собирался объяснять. Четыре раза в день молчаливый охранник привозил им еду, после чего, так же без каких либо объяснений удалялся.

— Кажется, я поняла, для чего нас готовят, — задумчиво произнесла Лора, — в суррогатные матери.

— Ну, ты скажешь, тоже, какие матери? Ты что? А потом, они что для этого дела не могли легальных девчонок нанять. Сейчас многие зарабатывают таким образом.

— Не совсем таким, — ответила Жанне Лора.

— Лора, объясни.

— Легальное суррогатное материнство это когда женщина вынашивает эмбрион обоих супругов по договору с ними. То есть — она носит, а потом рожает чужого ребёнка. А если нам взбрызнут только материал отца, то это будет уже … чёрти что девочки, вот что я вам скажу.

— Не поняла, это что же, без меня — меня женили? Меня поимеют? Я выношу, получается, своего ребёнка, но неизвестно от кого, а его того… или продадут, или вообще на органы пустят? Я им что инкубатор? Нет, я так не согласна. Что ты, я не дамся!

— Лора, а как же так? Что…. — у Кати началась истерика.

Лора закрыла ей рот ладошкой, чтобы она не сказала лишнего. Катя от испуга чуть не потеряла сознание.

— Ладно, ладно, не пугайся так, завтра всё узнаем, — пыталась успокоить бедную девушку Лора.

Анатолий переодевался в свою одежду после сдачи смены, когда через неплотно закрытую дверь раздевалки он услышал разговор двух мужчин, идущих по коридору. Он прислушался. Артур разговаривал со своим помощником Молотом.

— Артур, надо что-то решать с поваром. Ребята отказываются заниматься кухней даже за деньги. Да и готовить они не умеют. А на сухомятке сидеть, сам понимаешь. А девчонок кормить как? Не навозишься из Москвы. Примелькаемся.

— Кадры — не моя компетенция. Сказано обслугу довести до минимума. Сколько всего человек на базе? — недовольно ответил ему Артутр.

— Постоянно трое ребят из охраны, врач, ну и тёлки. И уборщицу неплохо бы.

— Ну, да и садовника и горничную с массажисткой. Не умничай. Сказано вопросы с кадрами не я решаю. Ладно, ты пока отвези им жратву, успокой ребят.

Анатолий быстро собирался и вышел из помещения кафе. На улице он набрал номер телефона Григория Аркадьевича.

Всё произошедшее за последние пару месяцев меня совершенно выбило из привычного ритма жизни. Расстраивало и то, что мои близкие, раньше постоянно звонившие и не дававшие мне покоя, разъехались по разным странам мира. А после поздравлений с новогодними праздниками, совсем забыли меня. Даже мой друг, англичанин Миша, раньше звонивший, в обязательном порядке раз в месяц, теперь молчал. И если я легко простила отсутствие звонков от своего бывшего мужа Олега, наверняка завёл себе на Кипре, где у него бизнес, новую пассию, то была очень обижена на своих детей. Молчала дочь Даша с семьёй, работающая так же на Кипре на фирме Олега — своего отца. Молчал и сын, который поселился в Англии по приглашению её друга Миши.

— Забыли, все меня забыли, — страдала я, — но возможно это к лучшему. Никто меня в данный момент дёргать не будет. И без них всё так закручено, что не понятно, что делать. Жалко нет полковника, моего Ангела спасителя. Его перед вступлением в новую должность и повышением по службе отправили в давно, за несколько лет, не отгулянный отпуск. И он улетел в свою родную Сибирь. Бродит где-то там в тайге. Обещал весной вернуться. Вот он бы, друг сердечный сейчас, пригодился бы.